Меч Предназначения - Анджей Сапковский

– Скверно, – причмокнул банкир. – Впрочем,этого следовало ожидать. Видишь ли, Бибервельт, информация, которой тывоспользовался при сделках, имеет не только торговое, но и политическоезначение. О происшедшем в Повиссе и Темерии не знал никто. Ляшарель тоже, аЛяшарель любит все узнавать первым. Поэтому сейчас, я так думаю, он ломает себеголову над вопросом: откуда узнал ты. И, скорее всего, уже догадался. Потомучто догадался и я.

– Интересно.

Вивальди глянул на Лютика и Геральта, сморщил курносый нос.

– Тебе интересно? А мне интересна твоя компания,Даинти, – сказал он. – Трубадур, ведьмак и купец. Чего уж лучше. МэтрЛютик вхож всюду, даже в королевские дворцы, и, надо думать, у него неплохой слух.А ведьмак? Личная охрана? Выбивала? Деньги выколачивать?

– Поспешные выводы, господин Вивальди, – холодносказал Геральт. – Мы не в сговоре.

– А я, – процедил Лютик, – никогда неприслуживаюсь. Я поэт, а не шпион!

– Всякое говорят, – поморщился краснолюд. –Всякое, милсдарь Лютик.

– Ложь! – взвизгнул трубадур. – Сплошнаяложь!

– Ну хорошо, верю, верю. Только не знаю, поверит лиАяшарель. Как знать, может, все понемногу и заглохнет. Должен сказать,Аяшарель, после того как его в последний раз хватил удар, сильно изменился.Может, страх смерти глянул ему в задницу и заставил призадуматься? Словом, этоуже не тот Аяшарель. Он сделался как-то вежливее, рассудительнее, спокойнее и…и как бы порядочнее.

– Э-э-э, – протянул низушек. – Порядочнее?Аяшарель-то?

– Говорю как есть, – возразил Вивальди. – Аесть, как говорю. Вдобавок сейчас у церковников в голове другая проблема, имякоторой – «Вечный Огонь».

– Ну да?

– Всюду должен гореть Вечный Огонь, как говорят. Всюду,где только можно, следует установить алтари, посвященные этому Огню. Множествоалтарей. Не выспрашивай подробности, Даинти, я не очень разбираюсь в людскихсуевериях. Но знаю, что все священнослужители, а также Аяшарель, практически незанимаются ничем иным, как только этими алтарями и Огнем. Идет солиднаяподготовка. Налоги будут расти, это уж точно.

– Ну, – сказал Даинти. – Невелика радость,но…

Дверь конторы снова распахнулась, и влетело уже знакомоеведьмаку нечто в зеленой шапке и кроличьей шубейке.

– Купец Бибервельт, – сообщило оно, – велит прикупитьмисок, ежели их не хватит. Цена не влияет значения, то бишь не влияет роли. Очерт, не играет значения… Э?

– Прекрасно, – улыбнулся низушек, и улыбка егонапоминала скривившуюся мордочку взбешенного дикого кота. – Мы купим массумисок, воля господина Бибервельта для нас закон, а цена не играет роли. А чегоеще надо прикупить? Капусты? Дегтя? Железных грабель?

– Кроме того, купец Бибервельт, – прохрипело нечтов шубейке, – просит прислать тридцать крон наличными, потому как должендать взятку, перекусить и выпить пива, а «Под Пикой» три каких-то проходимцасперли у него мешок с деньгами.

– Ах вот оно что, – протянул Даинти. – Трипроходимца! Так, похоже, этот город прямо-таки кишмя кишит проходимцами. А где,если дозволено будет спросить, находится сейчас уважаемый купец Бибервельт?

– Где же, – сказало нечто, хлюпнув носом, –как не на Западном Базаре.

– Вимме, – сказал Даинти зловеще. – Незадавай вопросов, но найди мне хорошую толстую палку. Я отправляюсь на ЗападныйБазар, но без палки пойти не могу. Слишком там много проходимцев и ворюг.

– Палку, говоришь? Найду. Но, Даинти, одно хотел бызнать, потому как это меня тяготит. Я не должен был задавать тебе вопросов,поэтому не задам, а попытаюсь угадать, а ты подтвердишь либо нет. А?

– Отгадывай.

– Тот прогорклый жир, масло, воск и миски, тот паршивыйшпагат – все это тактические шаги, верно? Ты хотел отвлечь внимание конкурентовот кошенили и мимозы? Вызвать панику на рынке? А, Даинти?

Дверь резко раскрылась, и в контору вбежало нечто без шапки.

– Щаверий докладывает, что все готово! – пискнулооно. – Спрашивает, наливать?

– Наливать! – загремел низушек. – Немедленноналивать!

– Клянусь рыжей бородой старого Рундурина, – взвылВивальди, как только за гномом закрылась дверь. – Ничего не понимаю! Чтотут деется? Что наливать? Во что наливать?

– Понятия не имею, – признался Даинти. – Нодело должно крутиться, Вимме.

С трудом пробиваясь сквозь толпу, Геральт вышел к ларьку,увешанному медными кастрюлями, котелками и сковородками, отливающими красным влучах предвечернего солнца. За ларьком стоял рыжеволосый краснолюд в оливковойшапке и тяжелых башмаках из тюленьей кожи. На лице краснолюда рисовалосьнеудовольствие – коротко говоря, он выглядел так, словно через минутунамеревался оплевать копающуюся в товаре клиентку. Клиентка колыхала бюстом,трясла золотистыми кудряшками и поливала краснолюда бесконечным потоком слов,лишенных склада и лада.

Клиентка была ни много ни мало Веспуля, известная Геральту вкачестве метательницы горшков. Не ожидая, пока она его признает, он быстрослился с толпой.

Западный Базар пульсировал жизнью, дорога сквозь скопищенарода походила на продирание через кусты боярышника. То и дело что-тоцеплялось за рукава и штанины – то дети, потерявшиеся у мам, пока теоттаскивали отцов от палатки с продажей в разлив, то шпики из кордегардии, тоторгующие из-под полы продавцы шапок-невидимок, афродизий и похабных картинок,вырезанных на кедровых досочках. Геральт перестал улыбаться и перешел наругань, одновременно с успехом пользуясь локтями.

Вдруг он услышал звук лютни и знакомый жемчужный смех. Звукишли со стороны сказочно разукрашенного ларька, снабженного вывеской: «Здесьчудеса, амулеты и наживка для рыбы».

– Кто-нибудь уже говорил вам, что вы прелестны? –верещал Лютик, присев на прилавок и весело болтая ногами. – Нет? Не можетбыть! Это же город слепцов, ничего больше, просто город слепцов. Подходите,добрые люди! Кто желает услышать балладу о любви? Кто хочет воспылать иобогатиться духовно, пусть бросит монету в шляпу. Ты чего туда суешь, засранец?Медь придержи для нищенок, не обижай медью артиста. Я-то, возможно, прощу, ноискусство – никогда!

– Лютик, – сказал подходя Геральт. – Я думал,мы разделились, чтобы искать допплера. А ты устраиваешь концерты. И не стыднопеть на ярмарках, словно нищий дед?