Меч Предназначения - Анджей Сапковский

– Поэтому, – продолжал Геральт, – сейчас тыпревратишься в Бибервельта и спокойно подашь мне лапы, чтобы я мог тебясвязать. Ты не можешь сопротивляться мне, потому что я есть то, что тыскопировать не в состоянии. Ты знаешь об этом прекрасно, Дуду. Ведь нанесколько секунд ты перенял и мои мысли.

Тельико неожиданно выпрямился, черты его лица, только чтобывшего лицом ведьмака, расплылись и разлились, белые волосы заколебались иначали темнеть.

– Ты прав, Геральт, – проговорил он невнятно,потому что в этот момент его губы изменяли форму. – Я перенял твои мысли.Ненадолго, но этого было достаточно. Знаешь, что я сейчас сделаю?

Кожаная куртка ведьмака вдруг перекрасилась в блестящийвасильковый цвет. Допплер улыбнулся, поправил шапочку цвета сливы с эгреткой,подтянул ремень лютни, закинутой за спину. Лютни, которая только что быламечом.

– Я скажу тебе, ведьмак, что сделаю, – засмеялсяон звучным и серебристым смехом Лютика. – Я пойду, сольюсь с толпой ипотихоньку изменюсь в кого угодно, хоть бы в бродягу. Потому что уж лучше бытьбродягой в Новиграде, чем допплером в пустыне. Новиград мне кое-чем обязан,Геральт. Возникновение города нарушило среду, в которой мы могли бы жить, житьв наших естественных телах. Нас уничтожали, охотясь словно на бешеных псов. Я –один из немногих выживших. Я хочу жить и выживу. Раньше, когда за мной в холодаохотились волки, я превращался в одного из них и бегал вместе со стаей понескольку недель. И выжил. Сейчас я тоже так поступлю, потому что не хочубольше шнырять по урочищам и зимовать в буреломах, не хочу быть вечно голодным,не хочу бесконечно быть мишенью для стрел. Здесь, в Новиграде, тепло, есть еда,можно заработать, и тут очень редко стреляют друг в друга из луков. Новиград –это стая волков. Я присоединюсь к ней и выживу. Понимаешь?

Геральт медленно кивнул.

– Вы предоставили, – продолжал допплер, кривя губыв наглой лютиковской улыбке, – скромную возможность ассимилироватьсякраснолюдам, низушкам, гномам, даже эльфам. А чем я хуже? Почему мнеотказывают? Что надо сделать, чтобы получить возможность жить в этом городе?Превратиться в эльфку с глазами серны, шелковистыми волосами и длинными ногами?А? Но чем эльфка лучше меня? Тем, что при виде эльфки вы сучите лапками, а привиде меня вас тянет блевать? Подавитесь вы такими аргументами. Я все равновыживу. Знаю как. Будучи волком, я бегал, выл и грызся с другими за самку. Какжитель Новиграда я буду торговать, плести ивовые корзины, попрошайничать иливоровать, как один из вас, стану делать то, что обычно делает каждый из вас.Кто знает, может, даже женюсь.

Ведьмак молчал.

– Да, – спокойно продолжал Тельико. – Яухожу. А ты, Геральт, не станешь меня задерживать, ты даже не пошевелишься.Потому что я несколько секунд знал твои мысли, Геральт. В том числе и те, вкоторых ты сам себе не хочешь признаваться, скрываешь даже от себя самого. Ведьчтобы меня задержать, тебе пришлось бы меня убить. А эта мысль тебе претит.Правда?

Ведьмак молчал.

Тельико снова поправил ремешок лютни и направился к выходу.Он шел смело, но Геральт видел, как он сутулится и горбится в ожидании свистаклинка. Он сунул нож в ножны. Допплер остановился на полушаге, оглянулся.

– Бывай, Геральт, – сказал он. – Благодарютебя.

– Бывай, Дуду, – ответил ведьмак. – Желаюудачи.

Допплер повернулся и двинулся в сторону многолюдного базарарезвым, веселым, раскачивающимся шагом Лютика. Так же, как и Лютик, онразмахивал левой рукой и так же, как и Лютик, щерил зубы, проходя мимо девушек.Геральт медленно двинулся следом. Медленно.

Тельико на ходу перехватил лютню, замедлив шаг, взял двааккорда, потом ловко отбренчал на струнах знакомую Геральтову мелодию. Слегкаповернувшись, пропел. Совсем как Лютик:

Весна вернется и, как прежде,

Дождем омоет скоротечным.

Так есть и будет. Ведь надежда

Всегда горит Огнем Извечным.

– Повтори это Лютику, если запомнишь! – крикнулон. – И скажи, что «Зима» – неудачное название. Баллада должна называться«Вечный Огонь». Прощай, ведьмак!

– Эй! – раздалось вдруг. – Эй, стиляга!

Тельико удивленно обернулся. Из-за палатки вышла Веспуля,бурно раскачивая бюстом и осматривая поэта зловещим взглядом.

– За девками бегаешь, изменщик? – прошипела она,все призывнее размахивая грудью. – Песенки распеваешь, сукин кот?

Тельико снял шапочку и поклонился, широко улыбаясьхарактерной Лютиковой улыбкой.

– Веспуля, дорогая, – сказал он ласково. –Как же счастлив вновь видеть тебя. Прости, сладенькая моя! Я должен тебе…

– Должен, должен, – прервала Веспулягромко. – И все, что должен, сейчас заплатишь!

Огромная медная сковорода блеснула на солнце и с глубокимзвучным стоном опустилась на голову допплера. Тельико с неописуемо глупойгримасой, застывшей на лице, покачнулся и упал, раскинув руки, а его физиономияначала вдруг изменяться и расплываться, переставая походить на что-либо. Видяэто, ведьмак прыгнул к нему, на бегу срывая с прилавка ларька огромный ковер.Бросив ковер на землю, он двумя пинками загнал на него допплера и быстро, ноплотно завернул.

Усевшись на упаковку, отер лоб рукавом. Веспуля, не отпускаясковороду, зловеще поглядывала на него. Толпа густела.

– Он болен, – сказал ведьмак и вымученноулыбнулся. – Это ради его пользы. Не давите, добрые люди, бедняге нужен воздух.

– Вы слышали? – спокойно, но звучно спросил,проталкиваясь сквозь толпу, Ляшарель. – Давайте не будем! Давайтеразойдемся! Сборища запрещены. Караются штрафом!

Толпа мгновенно рассредоточилась, но только для того, чтобыпроявить Лютика, резвым шагом приближающегося под звуки лютни. Увидев его,Веспуля дико взвизгнула, упустила сковороду и помчалась через площадь.

– Что с ней? – спросил Лютик. – Дьяволаувидела?

Геральт поднялся с ковра, который тут же начал слабошевелиться. Ляшарель медленно подошел. Он был один, его личной охраны видно небыло.

– Я бы не стал подходить близко, – тихо проговорилГеральт. – Если б я был вами, милсдарь Ляшарель, я бы не подходил.

– Серьезно? – Ляшарель сжал узкие губы, холодноглянул на него.

– Если б я был вами, милсдарь Ляшарель, я прикинулсябы, будто ничего не видел.

– Это уж точно, – произнес Ляшарель. – Но тыне я.