Последние Северы - Николай Анатольевич Савин

хорошо разбирался в гражданском управлении, как и второй префект. А вторым префектом претория был назначен Геминий Хрест, о котором известно, что он занимал пост префекта Египта между 218 и началом 222 года (IGRI 1179). Это был тоже человек Месы. Возможно, именно он тождествен с тем не названным по имени префектом претория, который упоминается в биографии Александра как тот, «кто даже бежал, чтобы не быть назначенным; при этом Александр сказал, что на государственные должности нужно ставить тех, кто избегает их, а не тех, кто их домогается» [Элий Лампридий. Александр Север XIX].

Своим префектам претория он присвоил сенаторское достоинство, чтобы они и были, и назывались светлейшими. Раньше это бывало редко. Обычно префекты получали сенаторское достоинство в момент отставки. Если кто-нибудь из императоров хотел сменить префекта претория, он посылал ему с вольноотпущенником тогу с широкой пурпурной полосой, как передает в жизнеописаниях многих императоров Марий Максим. Александр пожелал сделать префектов претория сенаторами, для того чтобы никто, не будучи сенатором, не мог судить римского сенатора [Элий Лампридий. Александр Север XXI].

Приходится признать, что Александр давал префектам сан патрициев не по окончании службы, а уже в начале. Возможно, это была инициатива сената. Стоит учитывать, что после реформ эта должность была не только военной, de facto префект претория стал главой стремительно расширяющегося бюрократического аппарата, эдаким премьер-министром, неудивительно, что пост зачастую стали занимать юристы.

Да и первого префекта Рима Александру тоже предложил сенат. Напомним, что это был Публий Валерий Комазон Евтихиан, ставший префектом города уже в третий раз за последние четыре года. Значит, чем-то он понравился сенаторам, раз они так упорно хотели видеть его на этом посту. Логика была в том, что одни из высочайших постов в империи – префектов претория, должны занимать сенаторы, а не всадники или, тем более, вольноотпущенники.

Так что же мы видим при рассмотрении верхушки римского общества при Александре Севере? А видим мы то, что правительство Александра в своей деятельности опиралось, главным образом, на сенатскую аристократию, выдвинувшуюся наверх ещё при Марке Аврелии и позже при Септимии Севере, а также, на мощные юридические силы, возникшие и пробившиеся наверх во II – начале III века. Оставались наверху и ещё более старые роды. А вот выдвиженцы армии ещё не вышли массово наверх и были отодвинуты сенатом. Серьёзной смены верхушки общества не произошло, что, конечно, стабилизировало ситуацию после безумств Гелиогабала и объясняет восхищение сенаторской историографией Александром. В общем, консерватизм принципов Александра вполне очевиден. А поскольку за Гелиогабалом не стояло никакой сенатской группировки, то и репрессий не понадобилось, что позволило причислить Александра к «хорошим» императорам.

Большие реформы были произведены в юридической практике и законодательстве. За 1000 лет истории Рим накопил огромное количество юридической документации, которую надо было привести в соответствие современным требованиям и кодифицировать, а бюрократизация империи продолжалась. Законодательная работа велась системно. По словам Лампридия (Александр Север XVI–XVII), император установил очень большое число разумных законов о правах народа и императорского казначейства. Ни одной правовой норме он не давал силы без согласия совета, в котором участвовали двадцать законоведов, из которых первым был тогда Ульпиан, и не менее пятидесяти ученых, так что в этом совете подавалось столько же мнений, сколько их требовалось в сенате для вынесения сенатского постановления (кворум). При этом спрашивалось мнение каждого и записывалось, кто что сказал, но давалось время разобраться и обдумать, прежде чем говорить. Кроме того, у него был обычай опираться на мнение специалистов. Например, если речь шла о праве или делах, приглашались юристы, ученые и хозяйственники, если – о военном деле, то старые военные, заслуженные ветераны, хорошо знавшие местность, порядок ведения войны, устройство лагеря, а также историки: у них он спрашивал, как поступали в случаях, подобных тем, какие разбирались, старинные римские императоры или вожди иноземных племен. Истина рождалась в спорах. Юрист Павел, например, сообщает, что дважды, будучи членом имперского консилиума, он давал юридические советы, которые были отвергнуты императором.

Александр создал фактически городской совет Рима, воплотив в жизнь давно витавшую в воздухе идею. Для этого он назначил в Риме четырнадцать попечителей города – из бывших консулов. Им он приказал разбирать городские дела вместе с префектом Рима, причем при рассмотрении дел требовалось присутствие всех или большинства. [Элий Лампридий. Александр Север XXXIII]. Рим нуждался в средствах на ведение городского хозяйства и глазах для присмотра за порядком.

У него было намерение для всех ведомств и званий ввести особый род одежды, чтобы их можно было различать по одеянию, а также ввести особую одежду для рабов, чтобы их можно было распознавать в толпе народа – с той целью, чтобы помешать им поднимать мятежи, а вместе с тем – не давать рабам смешиваться со свободнорожденными. Против этого возражали Ульпиан и Павел, говоря, что отсюда произойдет очень много раздоров, поскольку люди склонны наносить друг другу обиды. В общем, идею воплотить не удалось. Тем не менее, тот же Лампридий утверждает, что рабы при Александре всегда ходили в рабской одежде, а вот вольноотпущенники – в одежде свободнорожденных. В проблемы дресскода Александр проник глубоко. Он решал вопрос качества алой полосы на одежде всадников, он позволил старикам пользоваться зимой в случае холода теплыми верхними плащами, тогда как раньше этого рода одежду носили только в дороге или во время дождя. Матронам же он запретил пользоваться в городе плащами, а в дороге – позволил. Следующий раз Европа дорастёт до воплощения идеи униформы для всех государственных служб только в XVIII–XIX веках.

При Александре начались изменения и в других областях внутренней политики. Так, часть императорских провинций стала управляться всадниками, а не легатами-сенаторами. Но были восстановлены и сенатские провинции, ликвидированные Септимием. Эти провинции вновь стали источником дохода для всей Италии, которого она лишилась ранее. Реставрация старых порядков могла больно ударить по жителям провинций, вынужденных теперь отправлять свою продукцию в Италию. И, все же, Лампридий подводя итог действий Александра в этой сфере пишет, что «за все эти многочисленные и великие благодеяния провинциалы смотрели на него как на бога». Это значит, что качество управления провинциями повысилось и продукция их стала равномернее распределяться по всей империи.

Александр начал борьбу с кормлением, как советовал ещё Цицерон, назначив чиновникам государственное содержание. Так произошло с судьями и наместниками, чтобы они не обирали население. Они теперь получали по 100 золотых, двадцать фунтов серебра, по шести мулиц, по два мула, по две лошади, по две выходных одежды, по две домашних, одну купальную,