Соломон Крид. Искупление - Саймон Тойн

– Как вас зовут?

– Марти, так вот.

– Марти, а как насчет взять этого коня взаймы? Похоже, ему нужно поразмяться, а я уберег бы вас от хлопот.

Рабочий улыбнулся и покачал головой:

– Я уже говорил, это конь мэра, и он не сдается внаем. Если хотите, приведу серого паломино, если уж вам цвет так понравился.

– Я хочу не нанимать, а лишь взять взаймы. Почему бы вам не позвонить мэру и не спросить обо мне?

Улыбка сползла с лица Марти:

– Вы хотите, чтобы я позвонил мэру?

– Скажите ему, что Соломон Крид почтительно просит воспользоваться лошадью на несколько часов.

Марти провел ладонью по лбу, словно вытирая пот, поправил шляпу:

– У меня в конторе есть его телефон, думаю, я смогу позвонить оттуда.

– Мы с мэром отлично ладим, – солгал Соломон.

Ему требовалась лошадь, но не было денег, чтобы ее нанять. Марти посмотрел на жеребца, потом на Соломона:

– Ладно. Но не удивляйтесь, если он скажет «нет».

Марти повернулся и пошел через кораль к деревянному строению, украшенному плакатами, обещающими настоящие ковбойские впечатления.

Жеребец фыркнул, отступил от ограды, тряхнул головой, сбросив руку Соломона. Тот посмотрел на огромное животное – груду сплошных мышц:

– Ну хорошо. Давай с тобой вместе проверим, умею ли я ездить верхом.

Марти стянул перчатку, затем, тыкая одним пальцем в клавиатуру ноутбука, набрал фамилию мэра, нашел в сети номер его телефона, позвонил. После выпрямился и посмотрел во двор. Молли появилась снова. Она стояла у поилки, глядя на то место, где Марти оставил гостя. Марти впервые видел, чтобы девочка не искала что-то на земле. Гудки прервались – мэр снял трубку и проговорил странноватым, озабоченным голосом:

– Да?

– Мэр Кэссиди? Говорит Марти из «Конюшни Сэма».

– А, привет, Марти, – произнес мэр с облегчением.

– Сэр, мне жутко жаль беспокоить вас, но тут у меня парнишка, по имени Соломон Крид, и он говорит, что хочет взять взаймы вашего коня.

– А-а… он еще в конюшне?

– Ну да.

– Можешь задержать его?

– Конечно! Коня-то надо седлать, а это можно растянуть до… Господи!

Перед глазами Марти пронеслась белая искра, и рабочий лишился дара речи.

– Что? Что случилось?

– Это он, – растерянно пробормотал Марти. Наклонился к окну, стукнулся кантом шляпы в стекло, сбросил ее с головы. – Он взял Сириуса!

Лошадь и всадник пересекли конюшню и поскакали по дороге, ведущей в пустыню.

– Мне показалось, ты говорил, что Сириус не оседлан?

– Ну да, не оседлан…

Марти смотрел на тонкого, стройного чужака, прильнувшего к конской спине, вцепившегося руками в гриву.

– Он поехал без седла!

Мэр повесил трубку и посмотрел на Моргана:

– Он украл мою лошадь.

– Кто?

– Крид.

– Зачем?

– Откуда мне знать?

– Но куда ему ехать?

– Не знаю. Наверное, прочь отсюда.

Кэссиди выглянул из окна. Окна офиса выходили на площадь, из них виднелась только церковь и горы вдалеке.

– И что мы скажем Тио? Ведь альбинос был… – Мэр замялся, повернулся к шефу полиции и продолжил полушепотом: – Он же наше приношение!

Лицо Моргана искривилось в ухмылке:

– Ну вот ты и запел по-другому. Час назад заламывал руки, мучился, не знал, как решиться и стоит ли, – а теперь переживаешь из-за того, что жертва сбежала.

Кэссиди никогда не любил Моргана. Еще в детстве был в нем эдакий намек на презрительное высокомерие. С властью и мундиром оно только усилилось. Прямо сейчас мэр ненавидел шефа полиции. Именно он виноват в том, что город очутился в такой грязи! Морган предложил время от времени принимать грузы от наркокартелей из Мексики, чтобы поправить городские финансы. Морган первым завязал связи с картелями. И он же сказал «да» в ответ на предложение переправить сына Тио через границу, не посоветовавшись ни с мэром, ни с Такером. Все это – вина Моргана. И вот он сидит, ухмыляется.

– И что нам делать? – спросил Кэссиди.

– Попробуем отыскать альбиноса, – заключил Морган, подавшись вперед и снимая трубку настольного телефона. – Далеко он на лошади не ускачет.

Шеф полиции потыкал пальцем в кнопки, дождался ответа:

– Роллинс, говорит Морган. Объяви всем: немедленно задержать Соломона Крида. Его видели в последний раз на «Конюшне Сэма», а теперь он, скорее всего, уезжает из города на ворованной белой лошади.

Морган описал приметы, затем повесил трубку.

– Можно позвонить и на аэродром, пусть поднимут кого-нибудь в воздух и посмотрят, куда направляется этот тип. Не беспокойся, все еще поправимо.

– Да уж, вот тебе и усилия не фиксировать типа официально, – заметил мэр, качая головой.

– В такие времена нужно проявлять гибкость, – пожав плечами, парировал Морган.

Он начал набирать номер, но остановился, когда на столе зажужжал мобильный. Коп глянул на Кэссиди, опустил трубку, взял в руки мобильник. Номер звонившего не высветился.

– Да? – вдохнув, спросил Морган.

Выслушав, он ответил «ладно» и, отключившись, сообщил:

– Тио.

– Что он сказал?

– Что уже едет сюда.

Кэссиди показалось, что в комнате похолодало.

– Прямо сюда?

– А куда еще?

– Зачем?

– А ты как думаешь?

– Но ведь он не выезжает никогда и никуда! Зачем он едет сюда? Что ему здесь надо?

Мобильник зажужжал снова. СМС. Морган прочитал послание, затем показал экран телефона мэру.

– Потому он и едет, – сказал Морган. – Такие долги он собирает лично.

Кэссиди вынул из кармана очки для чтения, сощурился, глядя на два слова посреди экрана:

Город, где родился Тио.

Город, предавший Тио и заплативший наивысшую цену.

Город, которого больше не было.

Тио подождал, пока уйдет СМС, затем посмотрел в окно на плоскую иссохшую землю. Прежний Тио, отсиживавшийся на горе целых восемь лет, не отправил бы такое сообщение. Тот Тио был осторожным, расчетливым, не склонным к риску, всегда строившим планы и делавшим все возможное, чтобы обезопасить свое будущее. Тио посмотрел на сиденье рядом, где лежали фотографии дочерей и обгорелого черепа.