Страсть Клеопатры - Энн Райс

«Кто ты, Клеопатра? Поговори со мной. Расскажи мне, где ты сейчас. И пока ты со мной, прошу тебя, объясни мне, как получилось, что ты носишь такое величественное имя?»

Несколько дней прошли в безуспешных попытках – ответа не было.

Она чувствовала себя совершенно беспомощной, и это разочаровывало ее. Однако это же разочарование привело ее к гораздо более важному результату.

Оно доказало ей самой, что она больше не боится этого контакта. Что это мало-помалу разбудило какую-то часть ее натуры, которая слишком долго находилась в глубокой спячке. Эта ее часть была способна противостоять ее глупым братьям; она же придала ей отваги, чтобы самостоятельно отправиться в путешествие через Северную Атлантику, в Лондон. В определенном смысле это было необъяснимо и столь же невероятно, как и ее способность видеть другие страны глазами таинственной Клеопатры.

Кем бы ни была та женщина, могло ли случиться так, что Сибил набирается этих новых и мощных сил у нее?

Или они обе черпают силы друг у друга?

Возможности выяснить это у нее не было. Было лишь смутное ощущение, что ответы на какие-то из этих вопросов может знать тот самый мистер Рамзи. А до встречи с ним ей оставалось довольствоваться своими дневниками, а также замечательным и шикарным уединением в своей каюте.

* * *

На третий день путешествия через океан Сибил, едва начав свою послеполуденную прогулку, заметила мужчину, который читал ее книгу, изданную пять лет тому назад.

Называлась она «Гнев Анубиса» и, как и большинство ее романов, была навеяна ее яркими снами про Древний Египет.

Мужчина сидел совсем один и читал с такой жадностью, что, проходя мимо, она с трудом сдержала улыбку.

В этой книге могущественная царица пробуждает от мертвого сна царя Египта из прошлых времен, который обрел бессмертие в результате наложенного богами заклятия. Царь этот соглашается быть ее советником. Вскоре между этими двоими вспыхивает безумная страсть. Но любовь их пошатнулась, когда царица приходит к нему с невыполнимой просьбой: чтобы он использовал то же заклятие, сделавшее его бессмертным, для ее собственной армии, даровав ей тем самым свое неистребимое войско.

Царь отказывается и оставляет ее. В отчаянии она бросается в Нил, который кишит крокодилами.

Ее редактор настаивал на таком нелепом финале и в этом своем стремлении дошел до того, что требовал, чтобы Сибил добавила пространные описания того, как кровожадные рептилии откусывают несчастной царице одну за другой руки и ноги. Но она умудрилась даже немного позабавиться в этих сценах, подключив к описанию этих страстей все свое воображение, хотя после каждой написанной строчки ее мутило.

Для усиления всеобщего впечатления она использовала только самые яркие эпизоды реальной истории Египта. Так, для создания образа своей мифической царицы Актепшан Сибил объединила самые драматические истории из жизни Клеопатры и Хатшепсут, хотя на самом деле этих женщин разделяли тысячи лет.

Уже очень давно она отказалась от попыток сделать свои книги исторически достоверными – суровые стычки с собственным редактором по этому поводу были слишком уж изнурительными.

«Читатели хотят от тебя увлекательного повествования, Сибил. А не уроков истории!»

Хотя она так не считала ни единой секунды. Но подобные споры отнимали массу сил и энергии, и в результате ее романы представляли собой адскую смесь из античной истории и истории династии Птолемеев, где, как она порой с оттенком невеселой иронии признавалась себе, имена были умышленно изменены, чтобы защитить по-настоящему интересные персонажи. В каком-то смысле это было для нее благом: освобождение от обременительной необходимости придерживаться исторической точности позволяло ей давать волю детским снам про Египет со всей их странной абстракцией и единолично править собственным творческим процессом, как настоящей царице.

Она уже написала столько романов, что иногда их сюжеты путались в ее голове. Однако по каким-то причинам «Гнев Анубиса» стоял в этом ряду особняком. Вероятно, связано это было с тем, что в основе его лежал один отличный от других необычный сон.

Отложив оставшуюся часть своей прогулки на потом, она вернулась к тому месту, где сидел мужчина.

Теперь рядом с ним сидела его жена.

Сибил не могла точно сказать, на что рассчитывает, подсаживаясь к ним. Было любопытно, позволит ли вновь обретенная ею сила первой протянуть им руку и представиться как автор этой книги. В большинстве изданий не было ни ее фотографии, ни рисованного портрета. До сих пор она никому на борту не говорила о своей профессии и ее пока никто не узнал. Сейчас она сделала вид, что любуется морем, но периодически искоса поглядывала в их сторону.

– Уф, – наконец выдохнул мужчина и захлопнул книгу. – Эта Сибил Паркер, пожалуй, в какой-то степени социалистка.

– С чего ты взял, дорогой? – спросила его жена совершенно равнодушным тоном.

– Роман по большей части отличный. Но в самый разгар событий вдруг вставлена лекция, без которой я определенно обошелся бы.

– Лекция? Какого толка?

– Некая египетская царица смертельно влюбляется в одного бессмертного мужчину, который, в свою очередь, сам когда-то правил Египтом. С ними происходят всевозможные приключения, и тут однажды вечером он является к ней в покои одетый как простолюдин и требует от нее последовать его примеру, чтобы они могли прогуляться по своему городу неузнанными. Как обычные люди.

Вот оно что!

Даже явное пренебрежение, с каким этот человек пересказывал ее вымышленный сюжет, не могло ослабить силу и мощь того сна. Еще с детских лет ее не покидало ощущение, что когда-то она была египетской царицей и что ее бессмертный компаньон как-то провел ее, одетую в простые одежды, по улицам и переулкам какого-то царственного города, только она не знала какого. Возможно, это была Александрия. А может быть, Фивы. Этого уже никогда не узнать, поскольку приметы того города она помнила слишком туманно.

Сон тот представлял собой не какой-то визуальный опыт, а скорее походил просто на определенное знание, пришедшее к ней во сне. В ходе него она вдруг с волшебной определенностью понимала некоторые конкретные вещи, что может происходить только во сне: например, она точно знала, что идущий рядом с ней и держащий ее за руку мужчина – бессмертный; она знала, что была царицей Египта. Она знала, что его любовь к ней приняла форму такой экскурсии по собственному царству с целью увидеть его глазами ее подданных. Но это знание сопровождалось также и картинками. В целом же сон казался туманным и незавершенным. Она никогда не видела лица шедшего рядом с ней мужчины, и поэтому, описывая его в своей книге, она позаимствовала его черты у одного из самых красивых театральных актеров Чикаго.

– Думаю, что небольшая прогулка никак не говорит о ее социалистических взглядах, – пробормотала жена того человека.

– А ты можешь представить себе нашего короля, который наряжается нищим и шатается по лондонским улицам?