Страсть Клеопатры - Энн Райс

– Нет, – сказал Тедди, прижимая ее к себе. – Не поддавайся такому объяснению. Только не теперь. Держись, пока мы, по крайней мере, не доберемся до Рамзеса.

При звуке этого имени она содрогнулась. Но потом притихла в его объятиях.

Ее жалобные стенания заглушались резким океанским ветром, свистевшим за иллюминатором их каюты. От качки медные крепления мебели мерно позвякивали – в начале их путешествия это звук действовал на него успокаивающе, но сейчас почему-то казался насмешкой над ними обоими.

– Кто я, Тедди? – горестно прошептала она. – Что я за существо?

Он схватил ее за плечи и едва не встряхнул, но сумел вовремя остановить себя. Все свое отчаяние он вложил в слова:

– Ты – Клеопатра VII, последняя царица Египта! Одна из величайших правительниц, каких только знала история человечества. Ты ведешь свой род от Александра Великого. Ты правила империей, которая кормила весь Рим, а твоя столица была центром образования и искусств. Центром всего мира. А ты была его царицей. Ты и твой сын. Цезарион. Он пережил тебя и стал…

На мгновение ему показалось, что его тирада захватила ее. Однако при упоминании старшего из четырех ее детей лицо ее исказилось.

Что, эти воспоминания были слишком болезненны для нее? И с его стороны было ошибкой говорить об этом? Он тоже читал книги по истории, которые покупал для нее. Цезарион пережил ее совсем ненадолго и был уничтожен людьми Октавиана. Но Тедди думал, что ей поможет побороть скорбь напоминание о том, что с ее самоубийством, совершенным как признание своего поражения, род ее не оборвался окончательно.

– Цезарион. – Она произнесла это имя так, будто никогда не слышала его прежде. – Цезарион… – Она точно старалась распробовать его на вкус.

Но затем она заметила мелькнувшую в его глазах тревогу, и на лице вновь появилось страдальческое выражение.

– Кто такой Цезарион? – дрожащим шепотом спросила она, и по щекам ее покатились слезы.

Тедди не смог заставить себя что-то произнести.

– Это мой сын? Ты сказал, что это мой сын?

– Да, – подтвердил он. – Это ребенок, которого ты родила от Цезаря.

Она замотала головой, как будто таким образом пыталась вернуть утраченные воспоминания о нем.

Но это не помогло.

Он предпочел бы, чтобы она в ярости разнесла каюту. Или, воспользовавшись своей силой, снова швырнула его об стену. И то и другое было бы ему намного легче перенести, чем наблюдать ее безутешное отчаяние.

Она содрогалась от рыданий. Он отнес ее на кровать и дал ей попить.

Сначала – воды, потом – остатки черного кофе, надеясь, что это, возможно, поможет ей собраться и как-то прояснит ее сознание.

Но глупо и напрасно было уповать на это. Чем такой обыденный напиток, как кофе, может помочь такому эксцентричному созданию, как она?

И что мог сделать для Клеопатры он сам?

Это вопрос продолжал мучить его, когда она, свернувшись клубочком, доверчиво прижалась к нему.

Всхлипывания ее вскоре затихли, и стало казаться, что ее сознание покинуло эту комнату, хотя тело продолжало лежать в его объятиях. Глаза остекленели, взгляд стал отсутствующим; в тревоге он ежеминутно теребил ее, чтобы убедиться, что она не впала в транс.

Итак, Сибил Паркер. Он снова и снова повторял про себя это имя – оно казалось ему знакомым.

Непонятно даже, англичанка она или американка. И где он мог его слышать?

И тут его осенило. Конечно, это была одна из книг, которую он прочел, работая в Судане. Захватывающий и увлекательный роман о Древнем Египте, с волшебством, царями и царицами. Сюжет он помнил плохо, но запомнилось, что вчитывался он в эту книжку с большим удовольствием. А написала ее женщина, которую звали Сибил Паркер.

– Я должен ненадолго тебя оставить, – внезапно шепнул он Клеопатре. – Когда вернусь, я принесу нам поесть и попить.

Ее лицо оставалось неподвижным, в нем не проявлялось ни боли, ни страха. Но она потянулась к нему, и он взял ее за руку. Казалось, что она смотрит на него с жалостью.

– Ты утверждал, что любишь меня, доктор Теодор Дрейклифф. Это по-прежнему так?

– Это было не утверждение, – возразил он. – А просто констатация факта.

– Но как? Как ты можешь любить меня, если даже не знаешь, кто я такая?

– Я знаю, кто ты, – ответил он, взяв ее лицо в свои ладони. Хотя губы их сейчас разделяло всего несколько дюймов, глаза ее продолжали изучать его – на этот раз холодно. – Я знаю, кто ты, даже если ты сама этого не помнишь. И еще я знаю, кто избавит тебя от этих тревожных видений. Мы увидимся с ним уже очень скоро и не успокоимся, пока он не даст нам ответы на вопросы, которые нас интересуют.

Поцелуя не последовало, хотя он почти касался ее губами. Вместе этого она погладила ладонью его щеку. Сделано это было отстраненно, с отсутствующим видом, как будто она не видела его; взгляд ее снова устремился куда-то в глубь себя, в бездну полного отчаяния.

– Я отойду всего на несколько минут, любовь моя, – сказал он. – Я скоро вернусь.

Много дней проведя в полной изоляции от корабельной суеты, присматривая за нею в каюте, он немного потерял ориентировку на корабле.

Но тем не менее довольно быстро нашел судовую библиотеку.

Здесь оказалась не одна, а целых две книжки Сибил Паркер. Среди них не было той, которую он читал несколько лет тому назад, но, быстро пролистав их, он понял, что действие обеих также происходит в Древнем Египте: это были головокружительные приключения, которые ему так нравились.

Однако фотографии автора или ее рисованного портрета он не нашел.

Имя писательницы и само повествование, связанное с Древним Египтом, указывало на то, что автор романа – это та самая женщина.

И тут у него закралось нехорошее подозрение, от которого тоскливо засосало под ложечкой.

А вдруг Клеопатра сумасшедшая? Начиталась всяких причудливых сказок, вроде этих, и потерялась в вымышленном мире?

Нет, этого не могло быть.

Совокупность всех фактов противоречила его допущению.

Ибо оно никак не объясняло ее небывалую силу. Сумасшествие противоречило рассказам медсестер, клявшихся чем угодно, что она восстановилась после убийственных ожогов в течение нескольких часов. А еще и разительное сходство ее лица со статуями и монетами, которые были спрятаны в той гробнице под Каиром.

Понятно, что природа связи между Клеопатрой и Сибил Паркер каким-то образом скрывалась в этих книгах. Даже не столько в книгах, сколько в их авторе.

Может, стоит показать эти книги Клеопатре?

Нет, пока нет. Она слишком уязвима. Она считает, что Сибил Паркер живет в ее сознании и ворует ее воспоминания. И ее вовсе не успокоит, если она узнает, что Сибил извлекает материальную выгоду из своих действий.