Смех Циклопа - Бернард Вербер

— Исидор, вам напомнить, что наши тела уже узнали друг друга? И мне казалось, вам это понравилось…

– Это не было любовью. Вы – сирота, вы ищете отца. Если хотите эффективной совместной работы, считайте меня напарником, а не сексуальным партнером. Поэтому вот три правила на этот вечер. Во-первых, меня запрещается трогать. Во-вторых, меня запрещается будить. В-третьих, меня запрещается… э-э… ну, пока достаточно первых двух.

Он идет в ванную. Чистит зубы. Принимает душ. Возвращается в комнату в трусах и майке, садится в кресло в позе лотоса.

– Что это вы делаете?

– Я забываю.

– Что?

– Я забываю обо всем. Даже о вас. Это ритуал очищения. Перед сном я чищу зубы, тело и разум. Не должно остаться ни обид, ни сожалений, ни страха, ни разочарований. Я вспоминаю обо всем, а потом стираю одну за другой картины, возникающие в мозгу. Пока не сотру все. Во рту не остается кусочков пищи. На коже не остается грязи. В голове не остается черных мыслей.

– М-м… а о чем вы думаете, когда ни о чем не думаете?

Он приоткрывает один глаз и вздыхает.

– Ладно, сегодня пропустим. Я чувствую, что ничего не получится.

– Мне очень жаль, Исидор. Надеюсь, что я тут ни при чем.

– Не надо ни о чем жалеть. Укрепляйте психологическую защиту. Собирайте силы. Готовьтесь пережить то, чего вы еще никогда не переживали. Я тоже буду к этому готовиться.

Он достает из шкафа одеяло, заворачивается в него и ложится на диван.

В конце концов, он самый обычный мужчина.

Словно подтверждая ее мысли, Исидор начинает громко храпеть.

498 год до нашей эры

Греция, Афины

Эпикарм, молодой человек двадцати одного года, недавно с отличием закончил престижную «Школу Пифагора». Он написал две трагедии, которые пока никто не взял к постановке, и, к великому сожалению, уже подумывал о ремесле, не связанном с искусством: о торговле сандалиями.

Однажды вечером, прогуливаясь неподалеку от большого и уже опустевшего афинского рынка, он увидел, как какой-то человек убегает от пятерых преследователей. Они догнали жертву, повалили на землю, начали бить и обыскивать.

В «Школе Пифагора» Эпикарм изучал математику, литературу, историю, философию, а также искусство рукопашного боя. Особенно он преуспел в борьбе с использованием палки, которая в его руках превращалась в грозное оружие.

Молодой человек врезался в группу хулиганов и, вращая палкой, начал наносить им удары. Те отступили и обратились в бегство.

Эпикарм помог жертве разбойного нападения подняться на ноги. По одежде он сразу догадался о том, что перед ним житель Иудеи. Эпикарм свободно говорил на древнееврейском и начал беседу. Молодой человек из Иудеи поблагодарил его и поспешно продолжил свой путь. Эпикарм не заметил в темноте большого красного пятна, расплывавшегося на одежде еврея. Его ранили ножом в живот. Не сделав и ста шагов, он рухнул на землю.

Эпикарм изучал медицину у самого Гиппократа. Он знал, что делать в подобных случаях и остановил кровотечение. Разорвав собственную одежду, он быстро перевязал рану путника.

Придя в себя, молодой еврей пробормотал, что чувствует себя лучше и ему нужно торопиться, но, сделав несколько шагов, вновь упал.

Эпикарм взвалил еврея на плечи и понес к себе домой. Он ухаживал за ним всю ночь, меняя повязки. Под утро раненый заснул. В бреду он твердил о великой тайне, которую должен сохранить любой ценой.

Сначала Эпикарм подумал, что его гость – член какой-нибудь еврейской секты. Он слышал, что в иудаизме время от времени появляются эзотерические ответвления.

Еврей метался в лихорадке еще целый день, но все-таки остался в живых, благодаря бальзамам и лекарственным компрессам, которые изготовил Эпикарм.

Придя в себя, он назвал свое имя – Иммануил, из колена Вениаминова.

Эпикарм знал о недавних событиях в Израиле. После смерти царя Соломона на трон взошел его сын Ровоам, и представители двенадцати колен Израилевых просили его снизить налоги. Царь Ровоам отказал им, и это стало причиной раскола. Представители десяти колен избрали себе нового царя: Иеровоама.

Колено Вениаминово и колено Иудино остались верны сыну Соломона.

Молодые люди долго беседовали. Между ними завязалась дружба. Эпикарм научил Иммануила греческим играм, а тот помогал афинянину совершенствоваться в древнееврейском языке.

– В бреду ты говорил о какой-то великой тайне. Что это за тайна? – спросил Эпикарм.

Иммануил рассказал ему невероятную историю. Во времена царя Соломона один из его советников, некий Ниссим Бен Иегуда, создал мастерскую, чтобы исследовать силу слова и мысли, и сделал потрясающее открытие. Он создал некое духовное сокровище. С тех пор существует группа посвященных, хранящих эту тайну.

Ассирийцы захватили север страны и проведали о духовном сокровище. Они не знают, что это такое, но не прекращают попыток добыть его и преследуют любого, кто, по их мнению, может быть посвящен в тайну. Вот почему на него напали те пять разбойников. Это были ассирийцы. Иммануил признался, что он хранитель духовного сокровища.

– Оно не должно попасть в чужие руки. Подобно живому существу, сокровище живет своей жизнью, его надо кормить и охранять. А главное, необходимо следить, чтобы оно вас не укусило.

– Это живое существо?

– Это дракон. Его укус смертелен.

Встреча с Иммануилом перевернула всю жизнь Эпикарма. Иммануил не просто посвятил его в тайну, он изменил его мировоззрение, открыл ему новую, удивительно увлекательную философию. В самом конце Иммануил рассказал о кодексе чести и законах, которые соблюдают хранители секрета Ниссима бен Иегуды.

После этого молодой афинянин разительно изменился. Его одежда, образ жизни, круг общения – все стало другим. Он понял, что ошибался, желая сочинять трагедии, как и все прочие молодые авторы. Гораздо более мощный способ воздействовать на умы – мысль, выраженная не в трагической, а в комической форме.

Эпикарм начал разыскивать в греческой мифологии смешных персонажей и наткнулся на Момуса.

Момус был младшим богом, сыном Никты (богини Ночи) и Эреба (бога Мрака), братом Танатоса (бога Смерти). Он стал шутом, развлекавшим богов на Олимпе.

Он смеялся над Гефестом, спрашивая его, почему тот не сделал человеку дверцы в груди, открыв которую можно было бы увидеть его мысли.

Он смеялся над Афродитой – богиней, которая только и делает, что болтает глупости да демонстрирует всем свои сандалии.

Момус потешался даже над Зевсом, высмеивая его жестокость и сексуальную озабоченность.