Ничего не говори. Северная Ирландия: Смута, закулисье, «голоса из могил» - Патрик Радден Киф

Они развлекали себя бесконечными беседами. Адамс, который всегда имел склонность к обучению, советовал всем вокруг тренировать ум. Заключенные организовывали лекции и проводили дискуссии. Они встречались «у проволоки» – заборов, разделявших помещения, – и обсуждали политику, историю и последние новости с воли. Один молодой заключенный из ИРА – парень со свежим лицом и здравым умом – устраивал занятия по культуре. Он писал стихи и сделался официальным представителем республиканских заключенных по связям с прессой. Его звали Бобби Сэндз. Тюрьма превратилась, как заметил впоследствии Адамс, в «башню из слоновой кости за колючей проволокой». Адамс был остроумным, располагающим к себе собеседником, обладающим остротой мысли. Но, несмотря на всю его общительность, он имел такие личные аспекты, которые предпочитал никому не демонстрировать. В то время как Хьюз считал себя не просто нерелигиозным человеком, а атеистом, Адамс был совершенно погружен в католицизм. По ночам Хьюз читал речи Фиделя Кастро, а Адамс произносил молитвы.

К середине 1970-х годов Адамс оказался перед дилеммой. С момента появления Временной армии в 1969 году и начала открытой борьбы с юнионистскими организациями, появилось ощущение, что конец близок, еще один рывок – и британцев выбросят в море. Это стратегическое положение способствовало как бешеному темпу проведения операций в ранние годы Смуты, так и возникновению высокого морального духа, который призывал людей в ряды сопротивления и воодушевлял их. Однако на шестом году развития конфликта стало ясно, что ситуация не так проста, как кажется. После нескольких лет насилия главный удар, которого все ждали и о котором так часто заявляла ИРА, не был нанесен, и общественная поддержка Провос пошла на спад. Британцы же между тем, казалось, приготовились к затяжному конфликту. Когда Адамс и Хьюз встречались со своими подчиненными у проволоки, чтобы поговорить, они видели новые постройки на территории тюрьмы – так называемые Н-блоки, в которые по завершении можно было поместить многих участников военизированных отрядов.

Отец Адамса, Джерри-старший, тоже был членом ИРА и принимал участие в кампании 1940-х годов, которая вошла в долгую республиканскую историю под названием «почетное поражение». Подрастая, Адамс встречал ветеранов прежних конфликтов в «Фелонз-клаб» – социальном клубе, который помогал основывать его отец, куда могли прийти мужчины вроде Альберта Прайса. Они выпивали там, рассказывали о разных случаях и размышляли о том, что могло бы быть. По словам одного историка, иной раз казалось, что «поражение устраивало их больше, чем победа», поскольку «возникало ощущение, что ирландское республиканство процветало в угнетении и изолированной эксклюзивности, сопровождающих» неудачу. В начале 1970-х Провос постоянно заявляли в январе, что в этом году они выбросят британцев со своей территории раз и навсегда. Для людей поколения Адамса, которые видели падение Сайгона, внезапное свержение режимов казалось чем-то вполне достижимым. Однако после нескольких лет огромного кровопролития январские заявления республиканцев стали восприниматься как иллюзорные. В идее республиканского поражения, несомненно, присутствовала доля мрачной романтики – поэзия архетипов тщетности. Но Джерри Адамс не был романтиком.

Раньше он говорил своим людям, что борьба должна чем-то закончиться. Это поколение ирландских республиканцев не просто передавало эстафетную палочку тем, кто следует за ним: оно должно было форсировать события и добиться изменений в течение его собственной жизни. Однако, прилагая усилия в этом направлении, Адамс начал утверждать, что было бы наивным ожидать немедленных результатов. Вместо этого республиканское движение должно было перейти к тому, что получило название «долгая (затяжная) война». Перестать говорить людям о победе уже в этом году. Лучше копить силы и понимать, что борьба потребует куда больше времени.

Так изменить направленность пропаганды было нелегко. Пехотинцев Провос избивали лоялисты, по ним стреляли военные, их пытали полицейские. Бойцы оставили свои семьи, перешли на подпольное положение, оказались в неволе, в «Лонг Кеш», вместе с Адамсом и Хьюзом. Они готовы были услышать другой призыв: «Если вы еще немного поднажмете, то победа придет совсем скоро». Вместо этого им говорили: «Терпите, потому что битва не закончится после очередного большого сражения. Возможно, она займет годы. Даже десятилетия».

Адамс также пришел к переосмыслению понятия «победа». Важно приготовиться к долгой битве, но при этом понимать, что конец конфликта – это не просто военный триумф, а политические изменения. Адамс объяснял молодым бойцам ИРА, находящимся за колючей проволокой, что вооруженная борьба – это лишь средство для достижения цели. Сама же по себе цели – прекращения конфликта – она не достигнет.

– Вы должны быть политиками, – говорил он им.

– Нет-нет. Мы солдаты, – отвечали они.

– Но вы должны развиваться именно в этом направлении, – настаивал Адамс. – Политика в нашем деле – вещь первостепенная.

Адамс пользовался уважением в «Лонг Кеш», заключенные были преданы ему, но он хотел, чтобы о его мыслях знали добровольцы, сражающиеся в Белфасте и Дерри. Поэтому в 1975 году он приступил к написанию серии статей для «Республиканских новостей» (Republican News) – пропагандистской газеты движения. Поскольку ИРА находилась вне закона, то подписываться своим собственным именем было рискованно, и Адамс выбрал псевдоним – Брауни. После того как из-под его пера выходило очередное произведение, статью тайно выносили из тюрьмы. Секретные документы, или как их называли, comms[66], регулярно путешествовали как в «Лонг Кеш», так и из лагеря. Эти памятки и письма писали мелким почерком на папиросной бумаге, затем незаметно передавали их рук в руки посетителям – друзьям или супругам. Вот таким образом верхушка ИРА, даже находясь в тюрьме, поддерживала тесные контакты со своими товарищами на воле.

Редактором «Республиканских новостей» был мужчина с детским выражением лица; его звали Дэнни Моррисон. Иногда колонки Брауни оживлял беззаботный, показной суховатый юмор Адамса. В другой раз они были приторно сладкими, хотя сентиментальность их автора более строилась на расчете, нежели на искренности. Часто статьи писались с целью рассказать людям о том, как живут заключенные. Однако Адамс использовал газету и для того, чтобы продвинуть только что сформировавшуюся у него новую философию конфликта. Перед тем, как отправить статью на волю и опубликовать ее, он обычно давал черновик Брендану Хьюзу. Но Хьюз никогда не чувствовал в себе особой склонности к аналитике. Иной раз ему приходилось читать статью по три раза, чтобы понять мысль Адамса.

В 1977 году Адамс освободился. В последний день он гулял по тюремному двору вместе с Хьюзом и снова говорил о стратегии. Он пришел к мысли о том, что Шинн Фейн[67] – политическое объединение, связанное с ИРА, должно действовать в большем «тандеме» с военной организацией. Он также считал, что нужно провести перестройку в Провос. По традиции ИРА повторяла иерархическую систему Британской армии. Однако Адамс считал, что Провос должна провести внутреннюю реорганизацию, создав систему ячеек, более характерную для военизированных организаций в Латинской Америке. Так было безопаснее: если власти арестовывают бойца и начинают его допрашивать, то он знает лишь контакты одной своей ячейки, а не всей команды. Адамс задумал весьма амбициозную перестройку, которая также являлась подходящим проектом для ведения ИРА затяжной войны. В последний день в «Лонг Кеш» Адамс, взяв свои вещи, сложенные в коричневый бумажный пакет, обнял Хьюза, прежде чем выйти за ворота. Он пошутил, что из них двоих Хьюз имеет более завидную работу, поскольку в «Лонг Кеш» все под контролем. Возможно, он, Адамс – сейчас свободный человек, но перед ним стоит страшной сложности задача реорганизации ИРА.