Картинные девушки. Музы и художники: от Рафаэля до Пикассо - Анна Александровна Матвеева

для того чтобы выкупить «Завтрак на траве» и передать его в коллекцию Лувра. Для молодых художников, только-только начинающих свой путь в искусстве, Эдуард Мане становится проводником, лидером зарождающегося направления – импрессионизма. Все они вышли из Мане, их родина – «Завтрак на траве», самая скандальная картина в истории французского искусства. А ведь Мане вовсе не хотел скандала, даже не думал о том, чтобы кого-то шокировать или провозглашать новые ценности. Он всего лишь был верен себе и наивно полагал, что зрители это оценят…

Не оценили. Высмеяли, заклеймили, но пока что не уничтожили… Мане надеется доказать парижской публике её неправоту своей новой картиной. Это опять будет обнажённая натура, но теперь написанная в интерьере. Сдержанная, классическая работа, он представит её в Салоне, который указанием императора отныне будет проходить ежегодно. Позировать станет Викторина Мёран, а кто же ещё.

Как она реагировала на страсти по «Завтраку», неизвестно. Но, судя по всему, самообладания и уверенности этой девушке было не занимать.

Чёрный кот

«Венера Урбинская», которую Мане копировал в Уффици несколько лет тому назад, подсказывает позу, в которой следует лежать Викторине среди белоснежных простыней и подушек. Тициан плохого не посоветует. Второй фигурой станет чернокожая служанка – воспоминание о такой уже далёкой Бразилии… А место тициановской собачки на полотне Мане займёт чёрный кот. Эдуард пишет эту пока ещё безымянную работу легко и стремительно – как будто несётся по морю на всех парусах! Он сам видит, какое чудо у него получается, да что там, если даже Бодлер, скупой на похвалу, приходит от «Венеры» в полный восторг! Чёрная бархотка на ладной шее Викторины, тёплая кожа прекрасного тела… Никто не устоит, Салон падёт к ногам модели в домашних туфельках! Мане доволен результатом, но ему отчего-то страшно посылать работу на конкурс. Он слишком хорошо помнит дикий хохот толпы…

Вместо того чтобы упаковать холст для отправки в Салон, Эдуард пакует чемоданы. Он уезжает в Голландию с Сюзанной, ныне мадам Мане. Ему давно следовало выполнить то, что он так долго откладывал. В октябре 1863 года Сюзанна становится законной супругой Эдуарда. Их сыну двенадцать, он воспитывается в пансионе и всё ещё считает свою мать сестрой, а господина Мане – щедрым другом и благодетелем.

Законченная «Венера» томится в мастерской, пока её создатель залечивает раны на берегах очередного моря, неизменно приносящего исцеление. Море справилось и теперь, Мане возвращается в Париж после долгого отсутствия, чувствуя себя отдохнувшим и готовым к следующим подвигам. Хочет сделать нечто совершенно новое, то, что расположит к нему критиков, и всё-таки выбирает религиозный сюжет, пишет «Мёртвого Христа с ангелами» (1864, частная коллекция). А также эпизод боя быков – Испания не отпускает его ни в Голландии, ни на родине. Жюри в 1864 году ведёт себя осторожнее прежних лет. Обе картины Мане принимаются, хотя и с неудовлетворительными комментариями. Бодлер пользуется знакомством среди устроителей, уговаривая повесить полотна Мане как можно выгоднее. Бодлер – любимый, верный друг – переживает тяжёлые времена. Здоровье ещё ухудшается, издавать его стихи не спешат, долги множатся день ото дня. Поэт решает уехать в Бельгию, к большой печали Мане, дорожившего его дружбой. У них так много общего! Даже чёрный кот на пока ещё не явленной миру картине – это любимый символ обоих.

Салон открывается, и Мане ждут новые испытания… Точнее, как раз таки ничего нового: узнать, где находятся его картины, можно по хохоту публики. Критики продолжают дело толпы, в газетах выходят уничижительные рецензии, где «Христа» называют жалким рудокопом, а его автора – любителем, не ведающим законов перспективы, использующим вместо кисти сапожную щётку… Мане в отчаянии: следовало послушать Бодлера и выставить «Венеру»! Чёрный кот непременно принесёт ему удачу!

Жизнь его меряется циклами, Мане живёт от Салона к Салону. Он не становится моложе, обиды накапливаются, разочарование постепенно заполняет собой всё его существо… Но художник не сдаётся – ищет новых впечатлений, сюжетов. Один из них подсказывает море. В 1864 году в Шербуре Мане пишет «Битву “Кирсэджа” и “Алабамы”» (1864, Музей искусств, Филадельфия), воспроизводя историческое событие, наблюдать которое мог любой француз. А Бодлер из Бельгии защищает своего друга, ведя переписку с его критиками: «Этот молодой художник – подлинный живописец, куда более подлинный, чем вся та компания, которая получает Большие римские премии…»

Мане старается проводить в Париже как можно меньше времени – надолго уезжает с семьёй в Булонь, где неожиданно увлекается натюрмортом: рисует цветы, фрукты и свежую рыбу. Но потом, конечно, приходится возвращаться в Париж, в общество, к старым и новым знакомым. В их теперь уже общем с Сюзанной доме часто бывают гости, да и супружеская пара Мане отдаёт визиты. В салоне господина Де Га Эдуарду представляют сына хозяев – начинающего живописца, который вскоре будет писать своё имя слитно – Дега. Юный Эдгар, прославленный в будущем художник, восхищается живописью Мане. То, что вызывает у публики хохот и проклятия, Дега воспринимает с восторгом и завистью, которой не скрывает.

В Салон 1865 года воспрянувший духом Эдуард представляет свою «Венеру», уже прозванную одним из приятелей «Олимпией» (1863, Музей д’Орсэ). И вновь наступает на те же грабли, бьющие по-прежнему больно… «Завтрак на траве» вызвал всего лишь лёгкое негодование по сравнению с тем, что выпало на долю обнажённой красавицы с кошкой. Викторину называют одалиской с жёлтым животом, жалкой натурщицей, подобранной неизвестно где и даже самкой гориллы из каучука. Критики вопят о вульгарности, бессилии исполнения и неведении основ. И каждый день перед холстом Мане собирается возмущённая толпа. Посетители приезжают во Дворец промышленности из самых дальних районов города, требуя, чтобы им показали «Венеру с котом». «Вот вы и знамениты, как Гарибальди», – замечает Дега, но Мане ждал вовсе не такой известности. Его отчаяние безгранично. Теперь он уже не сомневается в том, что ему не дождаться ни славы, ни признания, ни наград. Во всяком случае, при жизни.

Он вновь бежит из Парижа – в Булонь, а потом ещё дальше – в Испанию.

Натурщица или художница

Путешествия вновь исцеляют раны, Гойя и Веласкес успокаивают измотанную душу Эдуарда. В конце концов, ничего другого он не умеет – и не желает уметь, а значит, будет художником до конца своих дней. И да, он будет посылать картины в Салон, несмотря ни на что. В 1866 году туда отправятся два портрета – «Флейтист» (1866, Музей д’Орсэ) и «Портрет Филибера Рувьера в роли Гамлета. Трагический актёр» (1866, Вашингтон). Оба