На краю печальных истин - Наталья Лукьянова

– Мы сейчас поедем в райцентр, найдем твою замечательную заведующую. Она не будет лгать. Ты убедишься, что весь этот кошмар – сплошная ложь и откровенный шантаж. Эта бабища не может быть твоей дочерью. Посмотри на это чудовище. Как ты могла в это поверить? Ты слышишь меня? – Чубов говорил и говорил только ради того, чтобы вывести жену из столбняка. Ему схема была ясна абсолютно, он ни на секунду не сомневался, что вся эта история – виртуозная комбинация, конструкция, созданная жадным воображением старого урода, почуявшего вкус легкой наживы. Только как объяснить Лерке, что ее развели и пытаются выжать все соки, чтобы обеспечить себе отличную алкогольную старость? Учитывая ее порядочность, строгое отношение к мелочам, это мог сделать любой аферист.

Лера непонимающим взором смотрела на мужа. Сколько боли и отчаяния в этом несчастном взгляде, сердце кровью обливается.

– Лерочка, нам нужно ехать, ты слышишь? Ты меня слышишь? – Чубов взволновался не на шутку. Мало того что вокруг одни сумасшедшие, он никак не может достучаться до собственной жены. Чувство собственной вины перекрыло у нее остальные инстинкты. Она поддалась на провокацию и стала заложницей ситуации. Она решила, что должна и этим убогим, и Небу, и всем вокруг. Бедная замороченная и истерзанная Лерочка. Он обязан открыть ей глаза, чтобы жизнь снова стала простой, счастливой и спокойной.

Она что-то бормотала о том, что ей надо навести порядок в доме, приготовить еду… Какая чушь несусветная…

– Лерочка, – Чубов положил руки жене на плечи, – послушай меня, дорогая. Давай поступим следующим образом. Мы сейчас съездим в райцентр, навестим Аллу Игоревну, ты помнишь Аллу Игоревну?

Отлично, глаза жены, по крайней мере, стали похожими на обычные. Внимательный, вполне осознанный взгляд, что-то внутри блеснуло.

– Вот, правильно, мы навестим твоего замечательного доктора, пообщаемся. А потом вернемся обратно и все успеем. И уберемся, и печку натопим, и еды приготовим. Я помогу тебе, хочешь?

Лерочка согласно кивнула, чем очень обрадовала Валентина Ивановича. Наконец пробудились хоть какие-то человеческие реакции. Он уже серьезно начал волноваться за душевное состояние жены.

– Давай, моя хорошая, а то поздно уже. Отсюда еще выбраться надо каким-то образом, добраться до райцентра, найти Аллу Игоревну, пообщаться, а потом еще и вернуться обратно. Ты не знаешь, у кого-нибудь из здешних аборигенов машина имеется?

– Если только у батюшки, – тихо отозвалась Лера.

– Отлично, ты собирайся, а я пока займусь транспортными проблемами. – Чубов взглянул на жену, которая опять потеряла всякий интерес к происходящему, и передумал. – Ты готова? – довольно строго спросил он у Леры.

Та подняла на мужа несчастные глаза и кивнула. Да, дела совсем плохи. Ничего себе готова. Кроссовки как валялись рядом, так и валяются, на ногах все те же дебильные галоши. Ему лично наплевать, он ее и в лаптях готов вывести хоть на Красную площадь. На ней любой наряд выглядит как от-кутюр. И не галоши его смущают, а ее полная неадекватность. Что же сделали эти гады проклятые с его любимой? Он готов рвать, метать, распылить на мелкие кусочки всю эту породу люмпенов, будь они прокляты, трутни поганые! Но это сейчас не главное, с этим успеется.

Чубов заставил Леру подняться, вывел ее из дома почти силком, усадил на бревно и рванул, как спринтер, в сторону небольшой сельской церквушки, купол которой маячил в дальней стороне. Спасибо, что местный батюшка оказался вполне разумным и вполне вменяемым мужиком. Через десять минут Валентин Иванович, как заправский герой из боевиков, с жутким скрежетом затормозил, рискуя угробить потрепанную «копейку» еще до того, как она выполнит свою миссию, у поваленного плетня. Сердце выскакивало из груди от одной мысли, что Лера не послушает его и опять вернется в этот дом разбитых надежд. Нет, сидела, как послушная девочка. Чубов обнял жену, помог ей подняться, кажется, она растеряла последние силы, усадил ее в машину, повернул ключ зажигания и ударил по газам. Выручай, отечественная промышленность! Мертворожденное дитя АвтоВАЗа не подвело. Машина взревела, как молодой мустанг, и рванула с места в карьер, как настоящая.

Через сорок минут они были в райцентре. Чубов не забыл притормозить у местного гастронома, купил самый дорогой торт с безумными розочками из крема довольно подозрительного оттенка, заодно в киоске, который притулился рядом с магазином, прикупил самый приличный букет цветов. Все это благолепие погрузил на заднее сиденье. Лерочка выглядела не очень. Бледное лицо, отрешенный и ужасно виноватый взгляд. Эта виноватость лишала его равновесия. Он не знал, как справиться с ситуацией, как заставить поверить жену в то, что он любит ее по-прежнему, что ничего не изменилось на самом деле.

Дом Аллы Игоревны нашли довольно быстро. Чубов молил всех богов в отдельности и вместе взятых, чтобы только заведующая была жива и находилась в здравом уме. Она была его единственной надеждой восстановить справедливость. Только этот человек мог убедить его жену вернуться к жизни, обрести почву под ногами, забыть все кошмары и продолжать жить дальше.

Дверь открыла женщина очень приятной, интеллигентной наружности средних лет. На лице ее читалось удивление, смешанное с непониманием. Она пригласила супругов в дом, предложила чаю. Чай бы сейчас не помешал, и женщина была очень мила и приветлива. Только эта приятная дама нанесла удар посильнее любого негодяя. Приятно улыбаясь, она сообщила, что Алла Игоревна семь лет назад вместе с семьей уехала на постоянное местожительство в Канаду. Простая житейская фраза прозвучала как приговор, как крушение всех надежд. Лерочка вроде бы уже возвращалась к жизни, но при этом известии глаза ее опять потухли, и лицо мгновенно превратилось в мертвую маску. Нынешняя хозяйка квартиры хорошо знала Аллу Игоревну, считала ее женщиной необыкновенного мужества и вселенского обаяния и поддерживала с выехавшей семьей отношения. Но отношения – это сильно сказано. Так, телефонные звонки по большим праздникам, вот и все связи.

Мчаться сию секунду на раздолбанной «копейке» в Канаду не решился бы даже последний сумасшедший. Делать нечего. Он опять не сумел помочь жене. И это было очень плохо. Тепло попрощались с гостеприимной хозяйкой и побрели к «жигулям». Молча сели в машину. Слишком много лет прошло. На что ты надеялся, Чубов? Эта замечательная заведующая, дай бог ей здоровья, могла уже помереть несколько раз за эти годы. Хорошо, что ее жизнь сложилась по-другому, она жива и счастлива. Только помочь в очередной раз не сможет девочке из интерната при всем желании. Но в этом нет ее вины, просто им не повезло, вот и все. Такая простая история, ничего особенного. Пустяки, дело житейское.

Только им с Лерочкой от этого не легче ни на йоту. Время еще не позднее, но темнеет рано, надо возвращаться в проклятый дом. Чубов выехал из уютного дворика, запорошенного осенней листвой, остановился у светофора. Тот, задорно поморгав несколько секунд, опомнился и загорелся ровным зеленым светом. Чубов тронулся и в ту же секунду понял, что беда не приходит одна. Как он успел нажать на тормоза! Спасла отличная реакция. Но пожилая женщина все равно странным и страшным образом умудрилась упасть перед самым капотом и пропасть из поля видимости. Когда они оба, объятые паникой и страхом, вылетели, не сговариваясь, из машины, на несколько мгновений замерли, словно замороженные. Толстая тетка, довольно пожилая, но ужасно горластая, лежала перед передними колесами «копейки» и вопила как ненормальная.