Запретное место - Сюзанна Янссон

– Тогда мне пришлось прижать его к стенке, – сказала Агнета, слегка улыбнувшись, – и объяснить, что его работа здесь заключается в том, чтобы чинить забор, а не ломать его.

В конференц-зале стало жарко, и один из полицейских встал, чтобы открыть окно.

– Но к Алексу ведут хоть какие-то ниточки? – уточнил кто-то из коллег.

Лейф кивнул и провел руками по усталому лицу.

– Естественно, к нам продолжают поступать обычные в таких случаях признания от всяких сумасшедших, а также множество звонков от людей, которые видели кого-то подозрительного на болоте в последние несколько лет. Но мы сейчас сосредоточимся на Алексе Хагмане, хотелось бы получить от него ряд объяснений.

– А как дела у Юханнеса Айеба? – спросил другой коллега.

– Мы, разумеется, надеемся, что Юханнес придет в себя, но, к сожалению, врачи не могут точно сказать, когда это произойдет. Остается только ждать.

В ту же секунду у Лейфа на столе завибрировал телефон.

– Смотрите-ка, – сказал он, прежде чем ответить, – это то, чего мы как раз ждали. Результаты экспертизы, это по поводу тех предметов, что мы нашли в мастерской Алекса.

В зале все притихли, следя за мимикой Лейфа.

– Понятно, спасибо, – произнес он, заканчивая разговор.

Затем Лейф осмотрел всех собравшихся. Его лицо выражало скорее озабоченность, чем удовлетворение.

– Значит, так. Петля затягивается. Они нашли совпадение. На одной из лопат Алекса найдена ДНК Юханнеса.

Натали не могла уснуть. Ночной ветер завывал в трубе, ветки стучали в окно, темнота окутывала ее со всех сторон. Что делать со всем тем, что сейчас происходит?

Все эти мертвые тела.

Все, что всплывает на поверхность.

Ее два раза вызывали на допрос. Для получения сведений, как они сказали. Речь шла о ее работе и о наблюдениях, которые она сделала на болоте и в усадьбе.

Ее много раз спросили о том вечере, когда она нашла Юханнеса. И о том, как она обнаружила могилу, которая затем исчезла.

Спросили об ее отношении к этим местам, о том, зачем она сюда приехала. Натали не хотела ничего скрывать, поэтому рассказала все о родителях, все, что знала. О том, как выглядел Моссмаркен в ее детстве. Она даже начала привыкать рассказывать о том, о чем раньше не могла говорить.

А еще они спрашивали о завхозе. Об Алексе. Каким он ей казался, не смущало ли ее что-то в его поведении.

– Что, например? – поинтересовалась она.

– Ну, знаете… может, он странно себя вел.

– Ну да, он не такой, как все. Но вы ведь об этом и сами знаете?

Натали рассказала, как однажды он принес ей дрова. В другой раз починил дверной крючок. Молчаливый, но исполнительный. Можно ли это считать странным?

Полицейские смотрели на нее со смесью сочувствия и подозрительности. Она заметила, что по этой причине ей хотелось быть особенно услужливой, и она рассказала о том случае, когда Алекс чинил дверной замок. О том, что ей действительно почудилось нечто угрожающее в той ситуации и что ей пришло в голову, что на самом деле он не такой дурачок, каким прикидывается.

– Но чтобы привязать его ко всем этим убийствам… вы ведь к этому клоните? – спросила она.

– На данный момент мы не строим никаких гипотез. Мы проводим расследование, – ответил инспектор.

В конце концов Натали рассказала о том, что видела и слышала, когда отправилась на болото искать Юханнеса. В темноте и тумане, опустившемся после того, как стихла непогода, она различила размытые тени, да, теперь она почти уверена, что так оно и было. Но это мог оказаться и обман зрения. Просто что-то промелькнуло перед глазами. Но были и звуки. Звуки? Да, взволнованный шепот и удаляющиеся шаги.

Полицейские промолчали, но по их лицам было понятно, что они подумали: «И вы это только сейчас говорите?»

«Все началось с Юханнеса, – промелькнуло у нее в голове. – Если бы она не отправилась тогда за ним, если бы позволила ему утонуть…» Мысль эта, острая, как нож, буквально пронзила ее.

Тогда бы ничего не раскрылось.

Разве можно так думать?

Усилием воли она заставила себя встать. Натянула халат и резиновые сапоги, взяла фонарик и вышла на улицу пописать.

По небу плыли облака.

В усадьбе ни одно окно не горит, все спят. Еще бы, ночь глубокая.

Натали поспешила вернуться в дом, заперла дверь. Легла в кровать и собиралась накрыться одеялом и тут увидела в окно человека у лесной опушки.

Она погасила свет и осторожно подошла к окну. Всего в десятке метров от ее домика стоял мужчина в темном пальто и смотрел прямо на дом.

Натали не могла разглядеть, кто это.

Густав?

Но что ему тут делать в такое время суток? А может, это какой-нибудь гость из усадьбы вышел прогуляться?

Натали тщательно задернула все окна одеялами и простынями. Встала посреди комнаты, огляделась, убедилась в том, что щелей нет. Затем взяла мобильный телефон и залезла в кровать, размышляя, кому бы позвонить, так, чтобы человек находился в другом часовом поясе, но при этом смог успокоить и подбодрить ее.

Но телефон все равно плохо ловил сеть, и она отбросила эту идею. Просто легла головой на подушку и закрыла глаза.

Она слышала только собственное дыхание, поверхностное и прерывистое. Прошло много времени, прежде чем она смогла расслабиться и погрузиться в глубокий сон без сновидений.

Майя приехала в участок пораньше, чтобы заснять улики.

Основная ставка делалась на лопату Алекса Хагмана со следами ДНК Юханнеса Айеба. На все отпечатки пальцев нанесли специальное флуоресцентное вещество. Самого Алекса Хагмана задержали, его дом был оцеплен для дальнейшего осмотра криминалистами.

Майя положила лопату на столик и выбрала фильтр, сквозь который было хорошо видно флуоресцентное вещество.

Лопата выглядела почти новой, с ярко-красным металлическим лотком и ручкой. Майя повертела ее в руках, снова положила на столик и уменьшила блеск в настройках, чтобы отпечатки пальцев получились как можно более четкими.

Через час ей удалось сделать несколько хороших снимков трех уникальных отпечатков. Майя занесла фотографии в цифровой архив, где их мог найти следователь.

Ей было приятно снова оказаться на своем старом рабочем месте. Конечно, многое изменилось за эти годы – во всех кабинетах сделали ремонт, технику обновили. Но по большому счету атмосфера осталась прежней.

– Чего-то не хватает, – сказал Лейф вечером, когда пришел к Майе в гости. – Если не считать рассказов об агрессивном поведении Алекса в школьные годы, мы не нашли у него дома ничего страшнее мягкой, по нынешним временам, порнографической фотографии в его компьютере. Обнаженная женщина на пляже пьет сок из какого-то там кокоса.