Воспоминания. Министр иностранных дел о международных заговорах и политических интригах накануне свержения монархии в России, 1905–1916 - Александр Петрович Извольский

работу по подготовке различных законопроектов. Что касается аграрного вопроса, наиболее важного из всех, он взял на себя труд по изучению всех его деталей, и ряд указов, которыми он трактовался, могут рассматриваться, как его личная заслуга.

Так как я являлся единственным членом кабинета, который имел близкое знакомство с работой при конституционных и парламентарных режимах, был призываем при решении всех вопросов, связанных с необходимостью применить новое законодательство к условиям, созданным Манифестом 1905 года. Я охотно принимал эту дополнительную работу, но что особенно заняло меня, в прибавление к обычным обязанностям, — это аграрный вопрос, который всегда глубоко интересовал меня. По этому вопросу я имел долгие и частые совещания со Столыпиным, в течение которых я защищал систему мелкой частной собственности.

Я уже говорил раньше, что благодаря моему изучению социальной и экономической жизни Западной Европы я далеко отошел от славянофильских доктрин и среди них от пресловутой теории о «мире».

С особым удовольствием я наблюдал, что Столыпин, несмотря на его привязанность ко многим славянофильским теориям, все более и более склонялся к уничтожению общинного владения и к установлению мелкой индивидуальной собственности для крестьян. Чтобы убедить его еще больше, я доставил ему интересную работу по истории аграрных реформ в Европе, которую я составил в различных странах, особенно в Дании, во время моего пребывания там, когда я доставил ряд докладов правительству по этому вопросу.

Переход от общинного к частному владению землей в Дании имел место значительно ранее, чем в других частях Европы, в конце XIII века, и был произведен в министерство графа Бернсдорфа, который начал осуществление этой реформы на своих землях и землях короны. Когда я изучал документы по этому вопросу в Копенгагене, я заметил сходство аграрных условий, которые существовали в Дании перед реформой, с условиями, до сих пор еще доминирующими в России, и меня особенно поразили благодетельные результаты, достигнутые за короткий период времени реформами графа Бернсдорфа. Я имел копии со многих из этих документов, в целях наметить план раздробления и разделения старых общинных владений между крестьянами.

Эта работа в высшей степени заинтересовала Столыпина, и я думаю, что она играла немалую роль в создании его собственных проектов аграрных реформ.

Предполагая дать русскому крестьянству индивидуальное право на землю, Столыпин одновременно создавал новое правовое положение для крестьян. До этого времени крестьянство пользовалось только ограниченными гражданскими правами и являлось объектом воздействия со стороны почти неограниченной власти общины. Новое законоположение являлось поистине актом раскрепощения; уничтожало специальные суды, юрисдикции которых подлежало до этого времени крестьянство; освобождало его от коллективной ответственности по платежу налогов; разрешало ему завещать свой кусок земли и предоставляло ему право в качестве землевладельца участвовать в выборах и в заседаниях земства. Короче говоря, крестьяне переставали быть классом, являющимся пасынком для государства, и фактически впервые становились русскими гражданами.

Но в то время как Столыпин предоставил крестьянству право индивидуального владения землей, он абсолютно отказывался от мысли нарушать права крупных и средних земельных собственников и отвергал принцип принудительного отчуждения, в пользу которого высказалась Дума под влиянием кадетов и революционеров.

Его главной мыслью было внушить крестьянству уважение к собственности, которое не могло быть воспитано ни крепостным правом, ни распределением земли в 1861 году, ни общинным порядком. Правда, в 1861 году крестьяне выкупали земли, которые приходились на их долю, но выкупные платежи, вносимые в форме годичной выплаты, обычно рассматривались как внесение государственных налогов. Благодаря этому факт выкупа земли, за которую они были должны, совершенно забывался крестьянами, и они охотно прислушивались к речам агитаторов, которые внушали им, что они должны получить бесплатно ту землю, которая оставалась во владении их бывших господ.

С экономической точки зрения сохранение земли, принадлежащей крупным землевладельцам, рассматривалось Столыпиным как необходимое условие для развития сельского хозяйства и увеличения производства. Распределение этих владений между крестьянами, даже если бы оно было полным, не могло бы принести никакого реального облегчения, потому что общее число крупных и средних землевладельцев в России едва ли превышало 130 000, а их посевные площади составляли всего 165 миллионов против примерно 400 миллионов акров, принадлежащих крестьянам. Разделение между крестьянами означало бы лишь незначительное увеличение владения каждого отдельного человека. Кроме того, крупные и промежуточные земли были центрами земледелия и сельскохозяйственного прогресса, и их исчезновение не могло не оказать неблагоприятного влияния на урожайность почвы. Было очевидно, что справедливое сочетание крупных, средних и мелких владений, по примеру Франции и Англии, даст наилучшие результаты.

Чтобы удовлетворить реальные потребности крестьян, Столыпин имел в виду, с одной стороны, приобретение путем выкупа земли, принадлежащей короне, и частных владений императорской семьи с помощью Крестьянского банка и, с другой стороны, развитие переселения в плодородные районы Сибири путем предоставления колонистам кабинетных земель, которые были личной собственностью императора. В качестве первоначальной меры были изданы два указа, предлагающие к продаже небольшими партиями около десяти миллионов гектаров, принадлежащих к первым двум категориям.

Эти и другие мероприятия, составлявшие сущность столыпинской аграрной реформы, были изложены в ряде указов, из которых главный, освобождавший крестьян от власти общины, был датирован 22 ноября 1906 года. Проведенный в порядке пресловутой 87-й статьи, он должен был быть представлен на рассмотрение Думы через три месяца после ее созыва, как то определялось основными законами.

Так как заседания Второй Думы были непродолжительны, дело по оформлению этой реформы в окончательный закон выпало на Третью Думу.

Аграрные реформы были приняты Думой с небольшими поправками и изменениями подавляющим большинством, но в Государственном совете они были встречены сильной оппозицией и прошли большинством в один голос, включая в число голосовавших и министров, которые были членами этого учреждения.

Мой брат и я были назначены членами Государственного совета только незадолго до этого, и нужно приписать нашим двум голосам, высказавшимся в пользу правительственного законопроекта, то обстоятельство, что столыпинский проект аграрной реформы не был отвергнут, что могло бы весьма усложнить положение.

Любопытно отметить, что в оппозиции к проекту реформы оказались две крайние партии — правая и левая. Социалисты отвергали его: с точки зрения их коммунистических теорий, точно так же, как и с точки зрения реакционеров, это было нападением на священные традиции прошлого и шагом на пути к уравнению сословий — странная аберрация со стороны партии, которая называла себя консервативной и рука об руку с революционерами стремилась отвергнуть закон, который имел своей целью укрепление принципа частной собственности.

В Государственном совете оппозиция проекту аграрной реформы была организована реакционной партией. Когда этот законопроект был внесен в Государственный совет, эта партия была