Старый мамонт - Виталий Храмов

– Нифига себе – масштаб! – воскликнул я.

В этом кратере, получившемся после раскопок замка и окрестностей, Рязань бы влезла! И всё это ухожено, окультурено мёртвыми равнодушными руками.

Выдаю длинную матерную тираду восхищения. Ребята старательно конспектируют. Чую – сегодня же услышу не к месту вставленное «Звезда, икать, – в шоке!» или «Растудыть её в Мадрид, гамадрилу краснозадую!».

Спешиваюсь. Ибо я не Жуков, чтобы брусчатку топтать копытами. Какое-то восхищение поселилось во мне – хрен выгонишь, как Душару.

«А я – чё? А я – чё? Я сам – в шоке!»

Вот он, объявился! Ты открыл перпетуум мобиле?

«Чё?»

Через плечо! Нашёл способ бесплатно качать Силу из вакуума?

«Понял, молчу!»

То-то!

У ворот замка – высокая фигура. Стоит, нас ждёт. И он – не скелет.

– Некромант! – воскликнул Марк.

– Спасибо, Капитан Очевидность. Про пирожки говорить?

– Не надо. Уже знаю, что там – оба твои. Дед, зацени защиту замка. Почти, как твой Ниппель.

Смотрю на него с завистью. Потому как для меня – просто стены.

– В башнях – Камни Душ, как вы тогда вынули из диска. И эти работают. Дед! Они говорят со мной! Мне икать-колотить, как сыкотно!

– А что говорят?

«Спрашивают, кто мы», – встревает Душара.

– Я не понимаю! – Марк в панике. – Они активировали какие-то мощные атакующие артефакты!

– Не брызгай в компот, там повар ноги моет, – хлопает Марка по плечу Корк. – Если бы хотели нас прихлопнуть, не тащили бы сюда. Там бы порвали, как Рексик – грелку. И тут бы прикопали. Как подснежники. В эти… как ты их назвал, Дед?

Усмехаюсь, видя лицо Белого Хвоста. Эту невообразимую смесь общемирового языка и русского он не в силах понять.

– Клумбы, – киваю я.

«Душара, представься за нас, – говорю мысленно своему подселенцу, – раз уж ты, всё одно, вышел из спячки».

«А чё говорить-то?» – удивляется Дух.

– Ну, как обычно, – в этот раз, говорю вслух, – медам и мусье, сами мы – сироты не местные. Дайте водички напиться, а то так жрать хочется, что переночевать негде. И – не с кем.

И всё это время продолжаем идти. Вижу, как серая кожа лица некроманта растягивается в улыбке. А дядя-то – с юморком. Не Бродяга. Мозги не только сохранил, но и что-то человеческое осталось.

«Они спрашивают, почему мы не убиваем Поднятых?» – транслирует мне Дух.

– А надо было? – удивляюсь я. – Такие милые дройдаки! Такие трудяги! С такими мы бы коммунизм – к восьмидесятому году – точно бы выстроили! Им кушать не надо – работу давай! Не то, что эти – щеглы. Жрать бы им да жрать! И как в колодец проваливается. Уважаемый, ты мне не сдашь в аренду, по лизингу, пару сотен коммунаров? У нас столько всего не раскопано!

Некромант ржёт уже в голос. Мы уже рядом. Слышим его смех.

– Мне ваш Версаль очень приглянулся. Себе такой же хочу! У меня вон – семеро, а не уже семь десятков по семеро – по лавкам, желторотых. Хочу им такой же дворец откопать. Дети должны расти в эстетическом восприятии прекрасного, а не в дерьме коней – по уши.

– Да, очень красиво, – соглашаются «желторотые».

– Я вас давно уже жду, сироты не местные, – неповторимым голосом говорит некромант, – будьте гостями в моём доме. Мой дом – ваш дом, мой стол – ваш стол.

Устаревшая ритуальная фраза. Некромант только что поклялся, что, пока мы у него в гостях, мы – члены его семьи. Со всей ответственностью, его, за нашу безопасность и благополучие.

«Доступ – получен», – сообщил Дух.

Блин, как в компьютерных системах безопасности.

Молчаливые и очень стройные слуги в смешных ливреях забрали наших коней. Минуту дружно «зависаем»: а они умеют коней обихаживать? А чем кормить будут? А почему, в конце концов, они не кинулись на лошадок, утолять вековой голод?

Некромант посмеивается и ведёт нас в зал. Вспыхивают магические светильники, заливая роскошный зал, как из фильма про Наташу Ростову, светом.

– Не желаете с дороги перекусить? Или сначала смыть дорожную пыль и пот коней? – спрашивает некромант.

Мнения разделились поровну. Я – за чистоту, остальные – пожрать. Подчиняемся мнению большинства, идём принимать ванны. Да-да, чистота – залог здоровья. И это – правильно. А правильное – важнее. И имеет конституционное большинство.

Мраморная ванна, мыло, полотенца. Я млел в горячей воде. Если бы меня сейчас потащили бы на разделочную доску для прокорма всех этих скелетонов, не заметил бы.

Это не Некрополис, это – рай! Я не хочу уходить отсюда.

Рёв возмущённого живота вернул меня на землю. Как всегда, жизнь – тривиальна. На полёт фантазии и возвышенность чувств – лишь миг.

– пою я, одеваясь. В запасное исподнее, что возил в рюкзаке. И в «домашний» комплект – камуфляж, старательно чиненный. Молчаливая костлявая «горничная» взяла мой походный комплект на чистку. Надеюсь, что на чистку. И что не порвут ничего своими граблями костяными.

Зеркала нет. Но есть расчёска. Уже хорошо. Я тут стал, как ведьмак, – седой и длинноволосый. По количеству шрамов – тоже догоняю. Может, побриться? Без зеркала, конечно, сложно, но – возможно. Рёв живота говорит: в другой раз.

Некромант сидит в высоком кресле во главе стола. Шпана нетерпеливо стонет. Такие запахи, а этот старый пердун копается, как гимназистка перед первой брачной ночью! Это говорят мне их взгляды.

Сажусь, издевательски медленно перекладываю столовые приборы, заправляю салфетку за воротник, под яростное рычание желудков молодёжи. И когда я, скрестив серебряные вилку и нож, прикоснулся к печёной утке, с грохотом стульев они накинулись на еду, разрывая барашка на куски руками, со стонами впиваясь в румяное, сочное мясо.

«Это реальная еда? Или иллюзия?» – спрашиваю Духа.

Некромант улыбается. В голове у меня щёлкнуло и неповторимый голос сказал:

«Молодец, догадался. Это – иллюзия. Но еда – настоящая. Никто из нас не умеет теперь готовить. Это – копчёное, вяленое и маринованное мясо и фрукты. Мы имеем связь с внешним миром через доверенных живых. Ешь, не бойся. Без иллюзии выглядит не так аппетитно, но так же – безвредно».

– Как давно вы здесь? – спрашиваю.

– Всегда, – отвечает некромант. Он не ест. По вполне понятным причинам. Он – не живой человек. Но и не мёртвый. Бессмертный. Как тот самый Кащей.

– Всегда – слишком долго, – качаю головой.