Прости за любовь - Таня Винк

Юра улыбнулся:

– Спасибо, Димка. Ну, раз так… Я рад. Если честно, я давно хотел встретить Новый год с кем-то, а то все время один. А елка будет?

– Конечно будет. И во дворе сосну нарядим. Юра, и еще… Почему бы тебе не пригласить Таню Калашник?

Юра тронул усы и отвел взгляд.

С Таней Калашник Юра встречался еще в институте. Но уж очень робко встречался. На пятом курсе Таня вышла замуж за другого, неробкого. Говорили, что она сделала это назло Юре – мол, давно пора было замуж позвать. Через два года этот другой ушел, и теперь Таня жила одна – дочка уехала с мужем в Германию, внуков еще не было.

Когда Дима и Юра создали фирму, Дима предложил Тане работу. Она согласилась. И тогда Дима заметил, что между Юрой и Таней по-прежнему что-то происходит. Это «что-то» проскакивало во время совещаний, корпоративов. А однажды, оказавшись с ними в лифте, Дима физически ощутил, как они мечут друг в друга стрелы – то горячие, то холодные. Поэтому быстрота, с которой Юра покинул Харьков, его не удивила.

– А почему бы тебе не позвонить ей?

– Да не надо ей звонить! Мы не пересекаемся по работе, – запыхтел Юра, изо всех сил стараясь выглядеть равнодушным, но у него это плохо получалось.

– А тебе не приходило в голову позвонить ей как давней знакомой, а не как сотруднице?

– Хм! Зачем?

– Затем, чтобы все ей сказать.

– А что я должен ей сказать?

– Что все еще любишь ее.

– С чего бы это?

– Потому что ты любишь ее. И боишься сказать!

– Она предала меня! Она…

Дима поднял руку:

– Ой, прошу тебя, не надо молоть чепуху! Ты же взрослый человек!

– Это не чепуха, это моя жизнь. Она меня бросила! И замуж вышла… за этого козла! Все, назад дороги нет! – Лицо Юры потемнело, между бровей пролегли две глубокие складки. – Поздно. Уже очень поздно. – Он поправил очки, сползшие на кончик носа.

– Ну и дурак, поздно бывает только на кладбище.

Лицо Юры помрачнело.

– Знаешь, иногда мне не хочется просыпаться, – задумчиво сказал он. – Я уже облысел, уже брюхо растет, о какой любви ты говоришь?!

– Это не я говорю, это Таня говорит. Не словами, а всем своим существом. Она светится, когда встречает тебя. Неужели ты не видишь? Неужели не чувствуешь? Влюбленные чувствуют друг друга за тысячи километров, потому что любовь – это чудо.

– Не выдумывай… – хмыкнул Юра.

Дима пожал плечами.

Юра беспокойно заерзал на диване, будто сидел на раскаленной сковороде.

– Мне всего этого не надо, у меня все есть. Давинчи есть, работа есть. – Он потер колени руками.

– Ну и живи со всем этим! – беззлобно бросил Дима.

– Вот и буду, – буркнул Юра.

– Ну и дурак!

– Что-то ты сегодня слишком обзываешься! – проворчал Юра.

Зазвонил телефон. Номер был незнакомый.

– Слушаю.

– Дмитрий Семенович…

– Катерина?! Откуда?

– Я в Киеве.

Юра встал с дивана.

– Подожди секундочку. – Дима прикрыл телефон рукой. – Юра, ты подумай, ладно? Пока мы живы, мы все можем изменить. Прости за банальщину. – Дима улыбнулся.

Юра кивнул и вышел из кабинета. Дима прижал телефон к уху.

– Катя, я рад, что ты позвонила. – Он старался быть сдержанным.

В дверь постучали.

– Катя, подожди. Входите!

Это был Юра.

– Я коробку забыл.

Юра сунул коробку под мышку и вышел. Вид у него был растерянный, будто на него вылили ушат воды.

– Говори, я тебя слушаю, – продолжил Дима.

– Как ваши дела?

– Как? Да нормально мои дела. А ты как?

– Вы не сердитесь на меня?

– Я больше волновался за тебя, чем сердился. Ты могла бы позвонить.

– Я писала Валентину Васильевичу.

– Но мне же не писала…

– Дмитрий Семенович, можно с вами встретиться?

– Встретиться? Конечно можно. Ты где?

– Я рядом с вашим офисом.

– С моим офисом? Я сейчас выйду.

Он схватил пальто и, не дождавшись лифта, бросился вниз по лестнице.

Она стояла, прижимая сумочку к животу. В вязаной шапочке, в куртке. А поверх куртки толстая вязаная шаль. Ну прямо кокон на тоненьких ножках. Увидев Диму, она сделала движение, будто хотела уйти. Но остановилась и, теребя шаль, смотрела, как он приближается.

Дима за секунду оказался рядом.

– Я рад, что ты объявилась. Ты так неожиданно исчезла…

Он не знал, что делать: обнять ее – не обнимать? Вдруг она испугается? Она все такая же худая и беспомощная, и все те же глаза.

– И я рада вас видеть.

Он потоптался, потер руки и осмотрелся.

– Не будем же мы тут стоять… Идем в кафе, – он показал рукой через дорогу и подставил свой локоть. – Держись, а то скользко.

Она сняла рукавичку и взяла его под руку.

Кафе было полупустым – обеденный перерыв в офисах уже закончился. Дима повесил пальто на вешалку и стал ждать, пока Катя разденется.

Она сняла шапочку, размотала шаль, расстегнула кнопки на куртке, и сердце Димы сжалось то ли от счастья, то ли от тоски: толстый свитер обтягивал округлый животик. Катя отдала ему куртку, набросила шаль на плечи и села. Он никак не мог надеть куртку на вешалку – руки дрожали, – но больше всего он не хотел поворачиваться к Катерине лицом. В голову лезли дурацкие мысли, особенно самая неприятная – что она одна, что у нее нет мужа, потому что на руке не было обручального кольца, она не писала дяде Вале ни о свадьбе, ни о том, что у нее будет ребенок. Наконец он повесил куртку и, расстегнув пиджак, сел.

– Выбери что-нибудь, – сказал он, придвигая меню. – Тут хорошая кухня.

– Спасибо, я сыта.

– Ты слишком худая. – Он хотел добавить «для твоего положения», но промолчал.

– Я правда не хочу…

Они помолчали, оглядывая кафе. Катя вообще чуть шею не свернула.

– Катя, я хочу попросить прощения за мою выходку…

Она взмахнула руками:

– Да что вы, Дмитрий Семенович! Это вы меня простите, что уехала и слова не сказала. Вы так много для меня сделали, а я поступила по-хамски.

– Не наговаривай на себя, не надо.

– Хорошо… – Она снова обвела взглядом соседние столики и посмотрела на Диму. – Я сейчас на многое смотрю иначе, я сейчас другая.