Мама для чужого сына - Елена Левашова

– Лариса Николаевна… – шепчу я. – Я… жду ребёнка от Виктора. Это ваш родной внук. И… если вы хотите, я…

– Как же так? Это правда, Лика? Витя что-то такое говорил, но мы не поверили! – оживляется Виктор Алексеевич – отец Вити. – Спасибо… Мы будем помогать, конечно. Да, Лариса? 

Свекровь лишь грустно кивает. Я не жду от нее слов сожаления или прощения, но на мгновение мне становится легче… На прощание родственники меня обнимают. Востриков просит остаться и подписать протокол опознания. Хапаев обещает доставить домой в лучшем виде. А я… Примериваю на себя статус вдовы. И мучаюсь от фейерверка мыслей и подозрений: кто убил Витю? Кому было нужно это делать?

– Заводим новое уголовное дело, Анжелика Львовна, – устало протягивает Востриков, когда мы выходим на улицу. Я глубоко вдыхаю свежий воздух и сгибаюсь пополам от внезапного головокружения. 

– Тише, тише… Девочка. – Хапаев надежно поддерживает меня за плечи. – Воды принести?

– Да, – шепчу, пытаясь вернуть сознание. – Кто нашел Витю? И где? – спрашиваю следователя.

– Тело обнаружили бомжи на городской свалке. – Он опускает взгляд. – Анжелика Львовна, следком закрывает дело о мошенничестве за отсутствием состава преступления. Ваша непричастность к делам «Фантома» доказана. Поздравляю, с вас сняты обвинения. Фирму в ближайшее время ликвидируют по решению суда. Надеюсь, я смог хоть немного порадовать вас? – грустно улыбается Востриков. 

– Конечно, – оживляюсь я. – Спасибо вам… Спасибо, что поверили. Что теперь будет? Где Таисия, Мэйсон, Казанцев? Кого вы подозреваете?

– Ведутся следственные действия. Судебный медик еще не определил, что послужило причиной смерти. Но вы не волнуйтесь, делом занимаются. – Важно произносит Востриков.

Я лишь послушно киваю, отдавшись в руки судьбе…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лика.

Все начинает потихоньку налаживаться. Родители Вити прекращают считать меня врагом. С его смертью лопается прочная преграда, разделяющая нас… Некому вешать им на уши лапшу или выставлять меня в дурном свете. Они теперь смотрят на все собственным, незамутненным взглядом и, конечно, жалеют меня. Лариса Николаевна настаивает на моем возвращении в нашу с Витей квартиру. Заказывает в клининговой компании генеральную уборку, вывозит вещи сына… Понимаю – они стараются ради будущего внука, единственного родного человечка на всем белом свете… Пусть так, но я радуюсь возобновившемуся миру между нами.

Вскрытие установило причину смерти Виктора: внутреннее кровотечение, перелом ребер, черепно-мозговая травма. Он мучился, когда умирал… И при мыслях об этом нутро обдает тошнотворной волной. Я не желала ему смерти. Черт возьми, он унижал и бил меня, изменял… Я хотела ему отомстить, но убить… Никогда.

На похороны являются коллеги Вити, дальние родственники и мои родители. Они выражают сочувствие, выдавливают скупую слезу, изображают на лицах скорбные мины, то и дело поглядывая на часы. Я по-прежнему одинока… Рядом Поночка, Глеб Сомов, Магомед Хапаев. Джордан рвался из больницы, но, к его счастью, врач строго запретил подвергать здоровье опасности.

– Лика, тебе нужна помощь с учебой? – вымученно произносит отец, когда гости рассаживаются за столиками. Родители Виктора выбрали для прощания с сыном уютное небольшое кафе.

– Нет, папа. Спасибо. Я поделилась с деканом обстоятельствами своей жизни и…

– И что? Они пойдут навстречу? Или тебе придется брать академический отпуск? – в повисшей тоскливой тишине голос папы звучит непривычно громко.

– Конечно, пошли. Мне всего-то нужно на один экзамен явиться. Курсовую я сдала до… – Краснею и прячу взгляд. – На прошлой неделе.

Я предусмотрительно умалчиваю о визите в университет Хапаева. Джордан настоял на его помощи. Магомед убедил декана поставить «беременной женщине, потерявшей мужа» пятерки по всем предметам. И от экзаменов освободить. А потом Магомед попросил меня выйти на пять минут… Примерно понимаю, для чего – он щедро отблагодарил декана за «понимание и содействие». Таким образом, Анжелика Ольшанская стала новоиспеченным дипломированным специалистом. Остается явиться за дипломом и все – прощай, прикладная экономика!

Убийца Виктора остается неизвестным. Как и местонахождение малыша Мэя и Таисии… На теле Виктора обнаружили отпечатки пальцев Казанцева и другие, принадлежащие женщине… Если с Иосифом все просто – его «пальчики» оказались в полицейской базе, то определить женские отпечатки не представляется возможным.

Востриков клянется, что они совсем скоро выяснят личность незнакомки – под ногтями Виктора остались микрочастицы женской кожи. Следы ботинок, окурки, частички кожи, женские волосы… Мелочи сливаются, как капли на стекле, змеятся, образуя причудливую картинку. Совсем скоро все откроется… Картинка обретет очертания преступника. Я верю, что Мэйсон жив. И Джордан верит… Исправно терпит гиперопеку врачей и родителей, чтобы вновь стать здоровым и крепким – ради Мэя. Смерть Вити и их переменила… На мгновение я допускаю мысль, что он погиб не зря. Он многое изменил своей смертью… Мы все стали другими – более мудрыми и прощающими, ценящими близких, какими бы они ни были. Известие о смерти моего мужа меняет даже Алекса и Джулию… Вы не поверите, но они не отходят от сына – взрослого мужчины, успевшего позабыть, что такое родительская любовь.

Мы меняемся вместе, идем к призрачному счастью, стойко переживая трудности, и верим – искренне верим в лучшее.

Джордан противится моему возвращению домой. Умоляет вернуться в Сити, обещает поговорить с родителями… А что с ними разговаривать? Вижу, что они смирились с моим существованием рядом с Джо.

Я решаюсь вернуться в квартиру. В конце концов, она моя по закону, да и стеснять Улечку мне не хочется. По-моему, у них наклевывается роман с Глебом – не хочу мешать чужому счастью и мелькать перед глазами в тесной квартирке.

Разбираю сумку, раскладываю вещи, заказываю доставку роллов… Открываю окно, впуская порцию теплого летнего воздуха. Он треплет тонкую занавеску, взвивает ее вверх, а потом резко вниз – прямо как мое настроение. Сейчас мне невыносимо грустно… Скучаю за любимыми – Джо и Мэйсоном. Сажусь возле окошка, смотрю на бегающих по аллейке детишек и начинаю петь… Мой маленький, где ты сейчас? Никогда не выпущу тебя из рук, только вернись…