Ферма механических тел - Катерина Мелех

Из распахнутых дверей бального зала донеслась хрустальная мелодия вальса. Я подняла на Ли Мэя щенячий взгляд, и он все понял без слов. Криво улыбнулся, отчего в уголках его глаз разбежались полюбившиеся мне морщинки-лучики, и надел на нас маски.

— Миледи, не соблаговолите ли подарить мне танец?

Не успела я расплавиться окончательно, как вдруг обратила внимание на протянутую им ладонь. Я хлопнула ресницами и невоспитанно выпучилась на митенки в ней. Из тончайшей рыжей замши с серебряными сигилами на тыльной стороне. Такие же были вышиты на палантине, доставшемся мне в наследство от мамы, и безвозвратно утраченном в приюте. Сигилы, слегка приглушающие мою эмпатию, с которыми я могу не опасаться хотя бы коротких случайных прикосновений.

— С днем рождения, Анри!

Я пошатнулась и ткнулась лбом в плечо инквизитора, впервые порадовавшись десятисантиметровым каблукам, позволяющим не дышать ему в пупок. Обвила его руками за пояс, прижалась теснее и заодно спрятала позорно заслезившиеся глаза, украдкой вдыхая аромат кофе и сигарет.

— Шпилька проболталась?

— Ты же не заземлишь ее за это? — шало улыбнулся Ли Мэй.

Только если непреднамеренно. Путем удушения через объятия.

Глава 9. Подозрения в предательстве

На следующий день все мои благородные порывы вытошнились. Я в изнеможении валялась на скомканных, мокрых от пота простынях в квартире Шпильки и в перерывах между рвотными позывами материлась и поносила всех по очереди.

Куртизанку, за то, что не возвращалась домой, оставив меня выплевывать кишки в компании Хелстрема. Хелстрема, за то, что винил себя в моей лихорадке, потому что он продлил мне праздник, позволив остаться. Себя, за слабоволие и клинический идиотизм, то есть за полночи танцев под передозом от чужих эмоций до полного упадка сил и обморока. И особенно Бандита за несвойственный ему порыв любви, при котором он пытался примоститься на мою больную голову, чтобы излечить ее тарахтением динамо-машины и поселить в ней блох.

Лихорадило меня неделю. Святоша смиренно обтирал меня спиртом и отпаивал зангаоским успокоительным чаем цвета мочи, в котором меня бесил вкус и запах. Этикетом леди не позволено болеть в присутствии кавалера, но к счастью нам обоим на правила хорошего тона было плевать.

Стеснительностью я не страдаю с войны, на которой быстро свыклась с девизом «что естественно, то не безобразно», поэтому от помощи инквизитора я даже не пыталась отказаться, совместив приятное с полезным. Последним являлось уменьшение инквизиторского комплекса вины, о котором меня предупреждала Шпилька.

В перерывах между судорогами и истериками мне удалось перенести на бумагу добытые в голове Пикинджилла чертежи. При виде эльфийских рун взгляд Ли Мэя вновь остекленел.

— Кажется, Лиге антиимпериалистов стоит выразить официальную благодарность экипажу «Буревестника». Если бы капитан Бартоломью не выкрал шаманов, оппозиция бы уже проиграла империи эту гонку вооружений.

Я присвистнула и про себя, боясь накаркать, взмолилась, чтобы Анталамория не рискнула привлечь к созданию автоматонов еще и оркских бокоров.

— Придержи это в тайне, — Ли Мэй изъял из чертежей листы с эльфийским. — Среди нас все равно нет шаманов, так что справимся и с традиционными техниками.

— Ты не доверяешь своей команде? — насторожилась я, сплюнув горькую от рвоты и чая слюну.

Для меня-то в этом нет ничего необычного. Но святоша, как и Барти, кажется мне человеком, который окружает себя исключительно проверенными людьми, прошедшими с ним огонь, воду и медные трубы.

— Я не доверяю даже себе, док, — с замогильной интонацией откликнулся тот.

А вот это уже необычно. Как можно не доверять себе?

— Очень просто, — невозмутимо пожал плечами инквизитор, помогая мне перейти от письменного стола обратно к кровати. Бережно уложил на влажные подушки и, сдвинув простыню к моим ногам, принялся в пятый раз за день меня обтирать. — Достаточно один раз предать собственные принципы и ждать, когда это случится снова.

«Когда», а не «если». Кажется, я догадываюсь, что его так сломило на войне. Он сам. Наверно, стоило бы сказать что-нибудь ободряющее, вроде «зато я доверяю тебе». Но я не умею врать. А доверять человеку с такой тьмой в душе может оказаться фатальной ошибкой.

В конце недели в собственной квартире наконец-то объявилась Шпилька. Я хотела поблагодарить ее за дрессировку, позволившую мне на балу не ударить в грязь лицом. И придушить-таки за то, что проболталась Ли Мэю о моем дне рождения, благодаря чему я получила подарок, о котором не могла и мечтать.

Но ждала я напрасно. Подруга ко мне так и не заглянула. А вернувшийся после разговора с ней инквизитор был непривычно сосредоточен.

— Черт побери, на фабрике нашли еще две бомбы. Я возвращаюсь в церковь. Может быть, найду совпадения с подрывником по базе отпечатков аур.

Я кое-как села на кровати, обессиленная после недельной лихорадки и опустошенная после передоза чужой эндоплазмой. Пару минут понаблюдала за его размеренными сборами и поймала чернильный взгляд в отражении зеркала. В отличие от меня, выглядеть Ли Мэй стал лучше, чем во время безвылазного нахождения в лабораториях «Дедерик Инк.».

У него слегка отросла щетина, но исчезли тени под глазами и привычка устало потирать переносицу. Словно, позволив ему ухаживать за мной, я вернула ему силы. Хотя, подозреваю, немаловажную роль в этом сыграло и возвращение в высший свет. Как бы святоша ни плевался при упоминании имперской элиты, это не отменяет того факта, что стать одним из них было и остается его мечтой провинциала.

— Спасибо, что помог, — я почесала грязную голову. — И прости, не стоило мне так надолго присасываться к магистру…

— Не извиняйся, — отмахнулся Ли Мэй, улыбаясь через зеркало с морщинками-лучиками у глаз. — Просто предупреждай меня в следующий раз, как решишь заняться самодеятельностью. Договорились?

Подумать только, из-за общения с Тешем я уже позабыла какого это, когда не ругают за своеволие. Я в ответ скопировала его кривую инсультную улыбку. И поджала губы, как только за ним закрылась дверь. Не нужно быть эмпатом, чтобы заметить, что за время этого скомканного прощания он ни разу не посмотрел на меня прямо. Что за вести ему принесла эта потаскуха?!

На следующий день я вернулась на фабрику, чему