Батальон прорыва - Сергей Нуртазин

– Шо это ты, сержант, такой смурый? Уж очень мине не нравится этот кислый вид. Ты, может, не поверишь, но я не могу без слез глядеть на твой печальный портрет. Сдается мне, дорогой мой товарищ Андрей, что причина твоему паскудному настроению есть польская пани из усадьбы. Или Сеня Голота не прав?

Скоморохв вздохнул.

– Прав. Засела она у меня в голове, только о ней и думаю. Как она там одна? Хоть бы ещё раз её увидеть. Словно пьяный хожу.

– От такой красоты не только опьянеть, но и больным на голову стать можно. Я так понимаю, шо наступление раньше рассвета не начнется, так шо бери ноги в руки и бежи до панночки. Часа два, может, три тебе хватит, а мы тут тебя прикроем.

Скоморохов задумался, но раздумье было недолгим.

– Пойду. Кто знает, сколько нам до смерти осталось…

Ночь помогла опытному пограничнику и воину добраться до усадьбы незаметно. Во дворе никого не было, ворота не заперты. Скоморохов зашел, задвинул засов, прислушался. В особняке тоже была тишина, свет в окнах не горел. Он подошел к двери, подергал за шнур. В доме зазвенел колокольчик. Андрей сбежал со ступенек крыльца, посмотрел вверх. Занавеска в окне второго этажа, где находился кабинет, отодвинулась. В свете луны он разглядел лицо хозяйки дома, помахал рукой. Катаржина тоже его узнала. Спустя минуту она отворила дверь, бросилась в его объятья, заплакала. Скоморохов, поцеловал её в лоб, погладил шелковистые светло-русые волосы.

– Ну, будет тебе, будет.

Она подняла голову, вопросительно посмотрела на него заплаканными воспаленными глазами. Андрей заговорил по-польски:

– Успокойся, пойдем в дом.

Они зашли внутрь, он закрыл дверь на защёлку и поднялся вместе с Катаржиной на второй этаж, в уже знакомую ему комнату. В освещенном светом свечей кабинете Катаржина вновь бросилась к нему на грудь, обвила шею руками и, подняв лицо, быстро заговорила:

– Как хорошо, что ты пришел. Если бы ты знал, как мне было страшно одной в доме. Днем к воротам дома два раза приходили ваши солдаты, но в дом они не зашли. Потом пришел офицер, на польском языке он объяснил мне, что в доме остановится высокий офицерский чин. Кажется, он говорил слово «генерал», но я могу ошибаться. Он смотрел на меня, как на продажную женщину. Позже он привел солдат. Они прибрались на первом этаже и заколотили окна столовой досками. Потом пришли Тадеуш и Малгожата. Они рассказали, что останки Гюнтера похоронили вместе с немецкими солдатами, его убийцами. Я попросила их отвести меня к родственникам и присмотреть за домом. Они согласились.

– Когда ты уезжаешь?

– Тадеуш сказал, что придет завтра рано утром и отвезет меня и мои вещи на повозке. Скорее бы закончилась эта ночь. Время так тянулось, а мне было так страшно. Я взяла из погреба бутылку вина и пила из нее, чтобы прогнать страх. А потом пришел ты, мой ангел хранитель. Мой Анджей! Теперь, вместе с тобой, мне будет спокойно. Ты выпьешь со мной вина?

– Выпью.

Они подошли к столу, она налила бокал, протянула Андрею.

– Пей.

Жадными глотками он осушил бокал, поставил на стол. В голове зашумело, крепкое вино обострило чувства. Скоморохов потушил свечи в канделябре, как в прошлый раз поднял её на руки и отнес на диван. Она не противилась. Они снова утонули в своих чувствах и потеряли счёт времени, однако усталость и переживания взяли свое. Андрей и Катаржина не заметили, как сон овладел ими.

Звон колокольчика вырвал их из постели. Катаржина быстро надела платье, поспешила к окну.

– Наверное, это Тадеуш.

Скоморохов с ужасом подумал:

«Неужели уже утро?! Мне давно пора быть на позиции!»

Катаржина приоткрыла занавеску, со страхом в голосе произнесла:

– Это не Тадеуш. Там ваши солдаты. С ними офицер, который приходил днем и разговаривал со мной по-польски.

– Если они меня увидят…

– Тебе надо спрятаться в погребе.

Андрей надел ватник, шапку, перекинул через шею ремень автомата, подошел к окну. Во дворе стоял грузовик и легковой автомобиль ГАЗ-67, прозванный на фронте «козлик». Рядом с ними суетились солдаты и два офицера.

– Мне надо быть на месте, иначе меня расстреляют.

В дверь заколотили кулаком. Катаржина, подрагивающими руками зажгла канделябр, кинулась к двери.

– Я открою, а ты иди в соседнюю комнату, она не заперта, это гостевая. Там окна открываются. Прощай!

Катаржина торопливо побежала по лестнице на первый этаж, Андрей метнулся в соседнюю комнату. Окно боковой стены особняка выходило во двор. Скоморохов отодвинул запор, открыл створку. Створка предательски скрипнула. Во дворе еще темно, значит, шанс добраться до позиций к рассвету, до начала наступления, еще был. При свете луны он рассмотрел несколько деревьев. Одно стояло в двух шагах от окна, и его можно было использовать при спуске со второго этажа. Дальше, метрах в десяти от стены виднелся невысокий забор. Андрей забрался на подоконник, прыгнул, уцепился за ветку. Она хрустнула, обломилась. Скоморохов полетел вниз. Снег смягчил падение. Андрей поднялся на ноги. Всего десяток шагов отделяли его от забора, за которым он мог скрыться и продолжить путь к месту расположения батальона. Два черных силуэта вынырнули из-за угла, свет фонаря ударил в глаза. Не повезло, скрип створки, хруст ветки и падение привлекли бойцов. Громкий хриплый крик предупредил:

– Стой! Стрелять буду!

Скоморохов понял, что добежать до забора и скрыться, скорее всего, не успеет, да и перспектива быть убитым своими в конце войны его не прельщала. Андрей обреченно поднял руки вверх. Пока один из красноармейцев держал его на прицеле винтовки, другой, с автоматом в руках, подошел ближе.

– Оружие на снег!

Скоморохов снял с шеи ППШ, положил на снег, за автоматом последовал нож. Солдат с автоматом приказал:

– Два шага назад!

Андрей отошел, автоматчик собрал оружие, зашел за спину, ткнул стволом ППШ между лопаток:

– Вперед!

Его привели к парадному входу особняка, у которого стоял высокий командир в шинели. В свете автомобильных фар Скоморохов разглядел капитанские погоны. Заметил он и стоящую в дверях с канделябром Катаржину. Солдат с автоматом подошел к капитану.

– Товарищ капитан, вот задержали. Из окна выпрыгнул.

Капитан шагнул к Скоморохову, строго спросил:

– Кто такой?

– Сержант особого штурмового стрелкового батальона Скоморохов.

– Почему не в расположении батальона?

– Товарищ капитан, я…

Договорить Андрей не успел. Через открытые ворота во двор заехал накрытый брезентовым тентом «виллис». Хлопнула дверь, из автомобиля вышел круглолицый генерал-майор, подошел к парадному входу, остановился, посмотрел на капитана, спросил: