Кости сердца - Колин Гувер

class="p1">– Есть идея! – говорит Самсон. – Надо определиться со смыслом и поискать соответствующие символы.

– Давай попробуем.

– Что должна символизировать твоя татуировка? – спрашивает он.

– Может, удачу? Удача мне пригодится в жизни.

Он начинает гуглить, а я тем временем подхожу посмотреть, как идут дела с его татуировкой. Я выбрала ураган, только не черно-белый, а как на снимке с радаров: красно-желто-зелено-голубой вихрь. Похоже на акварель, потому что цвета смешиваются и к краям постепенно переходят в размытый черный.

Пока получается даже лучше, чем я ожидала.

– Нашел!

Самсон протягивает мне телефон, но я его не беру.

– Доверюсь тебе.

Так будет честно.

– Не стоит.

Он произносит это с таким выражением лица, что мне становится не по себе. Вообще-то он прав. Не стоит доверять человеку, которого почти не знаешь. Я просто позволила ему сделать то же, что сделала сама, – выбрать татуировку за меня. Но есть подозрение, что из нас двоих я почему-то больше заслуживаю доверия.

Тянусь за его телефоном.

– Что там?

– Вертушка.

Смотрю на фото. Она действительно изящная. И яркая. А он ведь даже не знает, что я выбрала ураган! На обеих наших татуировках запечатлено вращение.

– Я прочитал, что вертушка защищает от неудач и бед.

– То, что надо, – шепчу я.

* * *

Сара с Маркусом ждут нас на улице с тех пор, как мы заполняли бланки – то есть добрых два с половиной часа, – и ни разу не зашли пожаловаться на долгое ожидание. Ладно, думаю, уж они-то найдут чем заняться.

Моя татуировка готова. Получилось чудесно. Сначала мастер нарисовал тонкий черный контур, а потом залил лопасти разными цветами и сделал потеки: краска как будто стекает с вертушки. Она у меня на левом запястье. Пока мастер не успел закрыть ее повязкой, я показала ее Самсону и сфотографировала.

Вскоре готова и тату Самсона – за все время он ни разу не пытался подглядеть, что там получается. Мастер напоследок еще раз протирает свою работу и говорит:

– Готово!

Самсон встает, не глядя на татуировку, кивком зовет меня за собой и идет в туалет.

Хочет увидеть ее без свидетелей.

Мы заходим в уборную и закрываем за собой дверь. Внутри тесно, поэтому мы стоим рядом.

– Волнуешься?

– Сначала не волновался, а теперь, когда дело уже сделано, есть немного.

Я нетерпеливо приподнимаюсь на цыпочки.

– Смотри уже, а то я сейчас умру.

Самсон впервые опускает глаза на татуировку. Она диаметром с кулак и расположена чуть ниже локтевого сгиба. Я вглядываюсь в его лицо, пытаясь увидеть реакцию.

Но реакции нет. Вообще.

Он молча разглядывает тату.

– Это ураган «Айк», – поясняю я, водя пальцем над вихрем. – Я нашла снимок с радаров в тот момент, когда «Айк» проходил над полуостровом Боливар, и попросила мастера превратить его в татуировку.

Самсон только вздыхает. Не понятно даже, удрученно или радостно.

Меня начинает потряхивать от волнения. Я была совершенно уверена, что ему понравится мой выбор, и совсем не подумала, как быть в противном случае.

Самсон медленно поднимает глаза. В его взгляде по-прежнему ничего нельзя прочесть – ни намека на то, о чем он сейчас думает.

А в следующий миг он берет в ладони мое лицо и так внезапно, так яростно меня целует, что я ударяюсь спиной о дверь туалета. Похоже, ему понравилось. Он впечатывает меня в дверь и поднимает, усаживая на себя, словно хочет сплестись со мной в узел.

Его поцелуи проникнуты новым чувством. Теперь, когда я увидела такую реакцию, мне кажется, что любой другой отклик меня бы не устроил.

От движений Самсона из моей груди вырывается стон. Будто услышав стоп-сигнал, он тут же замирает. Затем прижимается лбом к моему лбу и страстно шепчет:

– Я взял бы тебя прямо здесь, но ты достойна большего.

И я была бы не против.

22

– Нет.

По тону отца ясно, что возражений он не потерпит.

– Пожалуйста?

– Нет.

– Мне девятнадцать!

– И она, если что, уже принимает таблетки, – вставляет Алана.

Я откладываю вилку и прижимаю ладонь ко лбу. Не знаю, зачем я вообще стала спрашивать у него разрешения переночевать у Самсона. Надо было просто тайком уйти ночью, а вернуться рано утром, пока отец спит. Но я все же стараюсь жить по его правилам.

Сара доела раньше остальных и теперь получает явное удовольствие от происходящего. Она устроилась поудобней, подтянув к груди одну ногу, и внимательно наблюдает за нами, будто мы – участники захватывающего телешоу. Только ведерка с попкорном не хватает.

– Разве мама разрешает тебе ночевать у парней? – спрашивает отец.

У меня вырывается сухой смешок.

– Да маме было плевать, где я ночую! Меня очень радует, что тебе не плевать. И все же я рассчитываю на твое доверие.

Папа в полной растерянности проводит рукой по лицу и вопросительно смотрит на Алану.

– Ты разрешила бы Саре провести ночь с Маркусом?

– А они и так все время вместе ночуют, – говорит Алана.

Я кошусь на Сару: от маминых слов та резко выпрямляется.

– Неправда!

Алана закатывает глаза.

– Думаешь, я слепая?

На лице Сары – неподдельное изумление.

– Ой. Если честно, да, думала.

Я смеюсь, хотя всем остальным явно не до смеха.

Отец окончательно теряется.

– Слушай, пап, – говорю я как можно мягче, – я вообще-то не отпрашиваюсь. Скорее, ставлю тебя в известность, что сегодня ночую у Самсона. Из вежливости. Потому что я живу у тебя и стараюсь уважать правила твоего дома. Всем будет легче, если ты просто меня отпустишь.

Отец со стоном откидывается на спинку стула.

– Как я рад, что улучил возможность и все-таки врезал этому парню! – бормочет он, а потом машет рукой на дверь. – Ладно, иди. Только… пусть это не входит у вас в привычку. И вернись домой пораньше, чтобы я мог сделать вид, что этого разговора не было.

– Спасибо!

Я отодвигаюсь от стола и встаю. Сара тут же выбегает за мной из кухни и поднимается по лестнице. Когда мы заходим в мою комнату, она падает на кровать.

– Поверить не могу, что мама в курсе про наши с Маркусом ночевки! Я была уверена, что мы ловко от нее прячемся.

– Может, вы и ловко прячетесь, но шумите на весь дом.

Она смеется.

– Маркусу не проболтайся! Ему нравится делать это тайком.

Я отправляю Самсону сообщение, что заночую у него, потом открываю гардероб.

– Ну, и что мне надеть?!

– Да без разницы. Цель – к концу вечера остаться без одежды, так?

Меня пробивает нервный озноб. Сексом я уже занималась,