Кости сердца - Колин Гувер

все ответы. Нет, я этого не жду – потому что на следующий день мне придется попрощаться с Самсоном.

В общем, я стараюсь жить моментом.

Сегодня на пляжах творится такое безумие, что мы даже носа туда не кажем. Решили устроиться на балконе у Маркуса. Его дом – в нескольких улицах от первой линии, поэтому-то мы его и выбрали. На берегу сейчас столько пьяных гуляк, музыки и криков, что ни один техасский бар рядом не стоял. Кому охота в толпу?

Поужинали с родными Маркуса. У него две младших сестры, поэтому за столом было много возни, болтовни и еды. В этой семье Самсон держался очень непринужденно, и я невольно задумалась, как он ведет себя в собственном семейном кругу.

Они тоже ужинают вместе, как мой отец с Аланой? Приняли бы они меня, если бы мы когда-нибудь познакомились? Вряд ли. Не зря же он ничего про них не рассказывает.

Зато здесь я чувствую себя вполне по-свойски. Мне спокойно – и очень вкусно. Цель на лето – набрать вес – выполнена и перевыполнена. Кажется, я скоро перестану влезать в новые шорты. Этим летом я ношу только шорты и купальники.

Солнце едва село, а фейерверки гремят уже давно. Теперь, с наступлением темноты, они взрываются все чаще и над всем полуостровом.

– Скоро в Галвестоне салют начнется, – говорит Сара. – Жаль, отсюда его не видно.

– Зато его отлично видно с крыши Марджори, – заметил Самсон.

– Думаешь, она нас пустит? – спрашиваю я.

Самсон пожимает плечами.

– Если не спит – запросто.

Маркус тут же встает.

– В таком грохоте никто спать не может!

Мы все отправляемся в гости к Марджори, даже Пи Джей, ждавший меня под домом Маркуса.

Марджори наблюдает за пляжными гуляниями со своего крыльца.

– Я думала, вы пораньше придете! – говорит она, завидев нас, и машет рукой в сторону двери. – Проходите, располагайтесь!

– Спасибо, Марджори, – благодарит ее Самсон.

Мы входим в дом, и он сперва пропускает на лестницу Сару и Маркуса, затем меня и в последнюю очередь поднимается сам. Наверху Сара вдруг падает на четвереньки и выбирается на крышу ползком. Маркус пытается ей помочь, но она только мотает головой.

– Слишком высоко! Не могу пошевелиться!

Самсон смеется.

– Попробуй сесть ровно по центру, так ты не будешь видеть землю.

Сара выползает на центр крыши. Мы все устраиваемся рядом с ней. Самсон подсаживается ко мне.

– Как ты здесь ходишь?! – вопрошает его Сара.

– Просто не смотрю вниз.

Она на миг зажимает глаза ладонями, чтобы справиться с головокружением.

– Я и не знала, что так боюсь высоты!

Маркус обнимает ее за плечи.

– Иди сюда, зайка.

Она придвигается к нему поближе. Глядя, как они обнимаются, я невольно отмечаю, что мы с Самсоном даже не прикасаемся друг к дружке. Кошусь на него украдкой, но он в этот момент смотрит на фейерверк над пляжем.

– Марджори одинока? – спрашиваю его.

Самсон переводит взгляд на меня и улыбается.

– Нет. У нее есть сын – адвокат, живет и работает в Хьюстоне. Пару раз в месяц приезжает в гости.

Очень рада это слышать.

Заметив мое облегчение, Самсон подается ко мне и быстро чмокает в щеку.

– Ты чудо, – шепчет он, а потом берет меня за руку; его пальцы сплетаются с моими, и он вновь переводит взгляд на фейерверки.

Мы любуемся ими молча.

С каждой минутой салюты гремят все чаще, теперь уже не только вокруг нас, но и над Галвестоном, и, как ни странно, даже над океаном.

Маркус смотрит на Сару.

– Знаешь, это был бы отличный момент для предложения руки и сердца, – говорит он. – Фейерверки на фоне, все дела. Жаль, мы только весной познакомились.

– А ты привези меня сюда в следующем году, – отвечает Сара. – Так и быть, сделаю вид, что этого разговора не было.

Смешные они все-таки.

Спустя несколько минут Сара сообщает Маркусу, что ее тошнит и ей срочно надо вниз. Они уходят, и мы с Самсоном остаемся на крыше вдвоем.

Ловлю себя на том, что больше любуюсь им, чем фейерверками. Он совершенно околдован происходящим.

– Никогда не видел Дарию такой красивой, – шепчет Самсон.

Стоп. Что?! Разве не так звали девушку, которая разбила ему сердце?

– Смотри, как здорово отражаются фейерверки, – говорит он, показывая на океан.

Проследив за его взглядом и окончательно растерявшись, я вновь поворачиваюсь к нему.

– Погоди, Дария – это океан? Ты его так называешь?

– Ну да, – отвечает Самсон как ни в чем не бывало. – Дария означает «море». Так его называл Рейк.

– Ты же говорил, так звали твою бывшую девушку, которая разбила тебе сердце!

Он смеется.

– Дария в самом деле разбила мне сердце, но про девушку я ни слова не говорил.

Я пытаюсь вспомнить тот наш разговор. Неужели он действительно имел в виду воду?

– Как океан может разбить сердце?

– Расскажу тебе…

– Второго августа, да-да. – Закатываю глаза, потом сажусь поудобнее и достаю из кармана телефон. – Я все записываю. Вопросов будет много, так и знай.

Самсон смеется.

– Можно взглянуть на список?

Добавив очередной вопрос, я отдаю ему телефон. Он начинает зачитывать вслух:

– Почему ты не любишь говорить о домах отца, которые сдаешь в аренду? Что за парень к нам подходил во время ужина? Твой самый ужасный поступок в жизни? Почему ты не рассказываешь о своей семье? Что на самом деле произошло с Рейком? Со сколькими девушками у тебя был секс? – Он на миг переводит взгляд на меня, затем продолжает читать по списку: – Назови свое полное имя. Как океан разбил тебе сердце?

Секунду-другую он молча смотрит на мой телефон, потом отдает его мне со словами:

– С десятью. Но помню я только девять – об одной девушке воспоминания совсем смутные.

Десять девушек. По сравнению со мной это много, но в общем-то не криминал. Значит, я неправильно представляла себе его прошлое. Скажи он «пятьдесят», я вряд ли удивилась бы.

– Десять – это немного.

– Но и немало – по сравнению с твоим одним, – поддразнивает меня Самсон.

– Я думала, их больше. Со слов Сары у меня сложилось впечатление, что ты каждую неделю с новой девушкой спишь.

– До секса доходит редко. Целоваться – это да. Пожалуйста, не спрашивай меня второго августа, сколько девушек я перецеловал – все равно не смогу ответить.

Тут фейерверки начинают палить прямо перед нами. Самсон на миг отвлекается, а я по-прежнему не свожу с него взгляда.

– Порой я думаю, что не хочу ничего о тебе знать. Эта загадочность, пожалуй, – одна из самых привлекательных твоих