Следы на аномальных тропах - Любовь Владимировна Котова

– Ага, – обиделся парень. – Сначала его из-под трупа выковыривай, а потом только выбросить останется. Но это не самое главное. Прыгун проскакал, на меня, что характерно, – ноль внимания, иду дальше. А там – прикинь – Яга собственной персоной!

– Ну и что?

– Так про нее слухи ходят, что она мутантка!

– Ну и что? – повторил Шорох. – Знаешь, сколько сталкеров благодаря ей продолжают Зону топтать? Она ведь знахарка. Брата моего спасла, между прочим, когда от него все остальные отвернулись.

– Знахарка там или не знахарка, но прыгуна салом кормить!.. Мне бы отдала лучше!

Бар тряхнуло. На лестнице раздался топот множества ног, и внутрь ворвались сразу с десяток сталкеров, среди которых оказались и две девушки. Снаружи заунывно завела свою песню сирена, у меня на руке завибрировал КПК. Можно не смотреть – сообщение о Выбросе. А где Грек?! Я кинулась к выходу, надеясь найти его до того, как над баром пронесется смертельная гроза. Но у лестницы меня перехватили:

– Стой, девка! Жить, что ли, надоело?

Мужчина напоминал плюшевого медведя. Нет, не фигурой, хотя худым его назвать у меня язык не повернулся бы. Весь какой-то… добродушный и неопасный. Пока. И кажется, это его появлению так обрадовались сталкеры в прошлый раз. Имя только не помню.

– У меня напарник пропал. Вот только что. Я только посмотрю и назад!

– Ага, – хмыкнул сталкер, не думая меня отпускать. Показалось мне, или в глазах его мелькнуло узнавание? – Видел я таких, которые «одним глазком». Сама догадаешься, где видел, или подсказать?

Я вырвала руку, но сталкер кругом был прав. Ходила байка про зомби, который бормотал: «Что мне этот мозголом, я его ножом…» В конце концов, и Грек не маленький мальчик, а на территории бара укрытие от Выброса найти – как не фиг делать. А вот мне придется понервничать. Я устроилась на скамейке спиной к стене, как водится, незаметно положила руку на рукоятку ножа. Остановивший меня сталкер сел неподалеку, разговаривал теперь о чем-то с напарником – мужчиной с на редкость неприметной внешностью. Я невольно злилась на него, хотя и понимала, что сталкер, возможно, спас мне жизнь. Последнее, что мне нужно, – очертя голову бросаться под Выброс. Даже ради Грека. Все же пси-устойчивость, если у меня таковая вообще есть, не настолько развитая. Но где же Грек? Почему он так и не пришел в бар, даже услышав вой сирены? Был далеко? Тогда он сейчас прячется где-то в промышленных зданиях бывшего завода. А если по голове огрели, и он лежит сейчас под бушующим Выбросом?

Так, хватит. Массивные ворота перед баром уже заперты и откроются не раньше, чем закончится Выброс. Придется терпеть и думать о чем угодно, но не о том, куда делся Грек. И не о том, узнал ли меня сталкер и что он собирается с этим делать. Нож я уже приготовила. На всякий случай.

– Никогда не думал, что своим глазам доверять не смогу, – донеслось до меня сквозь негромкий гул голосов. Говорил тот самый мужчина с неприметной внешностью. – Нет, Феникс, ты пойми! Я на сто процентов был уверен, что он адепт! Я ведь сам видел… – он осекся.

Точно, Феникс! Сидит, качает головой:

– На твоем месте каждый поступил бы так же, Мун.

– Нет, – тот покачал головой. – Его можно было дотащить до науки, добровольно или силой, неважно. Или проследить. Проклятый «Камень»!

– Тут я согласен. Но хорош себя корить. Если ты сделал так, значит, на тот момент не было другого выхода.

Почему-то во время Выброса меня всегда тянет в сон. То ли головную боль так терпеть легче, то ли организму не по нутру долгое безделье, и он стремится сократить это время таким способом. Тем более что на дворе ночь уже. Так или иначе, но я снова не заметила, как задремала. И приснился мне странный сон, навеянный не иначе как сегодняшней встречей с «Камнем».

…Я стою на коленях перед черным пока монитором компьютера. Руки связаны, но даже будь это не так – что я могу сделать против трех «каменщиков», внимательно следящих за каждым моим движением? Только взывать к ним в надежде, что в них осталось еще хоть что-то человеческое:

– Ребят, пристрелите, а? Я ничего не имею против вашей веры, но сама Камню служить не хочу! Тем более – как безвольная марионетка… Пристрелите, что вам стоит? Одно нажатие спускового крючка – и все…

Мою речь – я никого еще так пламенно не просила – прерывает появление еще двух «каменщиков», которые тащат на выход тело незнакомого мне сталкера. Ох, лучше бы они пристрелили его сразу! Но нет, его, раненого, взяли в плен, а теперь провели какие-то опыты и выкидывают за пределы базы как отработанный материал. Я не выдерживаю:

– Что с ним?

Разозлятся, убьют – много не потеряю, даже наоборот. Но «каменщик» коротко цедит сквозь зубы:

– Живой. Пока. На корм прыгунам пойдет.

И не добавляя больше ни слова, подхватывает меня, поднимая с колен, и толкает в сторону двери, за которой только что вопил от боли этот сталкер. Внутри вместо пыточной камеры оказывается нечто вроде операционной – стерильно-чистой и ослепительно-белой, но от этого становится только страшнее. Меня оглушают, и потом я помню только режущую боль в животе.

Очухиваюсь в лесу. Болит живот, но очень слабо. А еще есть совсем для меня нехарактерное сильное желание обнять кого-нибудь, от чего улегшаяся было тревога вспыхивает с новой силой. Что со мной сделали?

Следующий кадр – бар. Я понимаю, что таки добралась до безопасного места, где можно зализать душевные раны и убедить себя, что все произошедшее мне приснилось. Но на входе в бар меня встречает тот самый сталкер, которого пытали «каменщики», и его напарник. Они, аккуратно взяв под руки, отводят меня в темный угол, где приставляют нож к горлу. Сталкер торжествующе скалится:

– Я от «Камня» смог в собственном уме уйти, а вот ты?

– О чем ты? – я мгновенно понимаю, что все. Приплыли.

– Я видел, как тебе мозги промывали. Ты сидела перед компьютером, и глаза у тебя были такие же стеклянные, как у «каменщиков»!

– Нет! Я не адепт!

– Чем докажешь?

Доказательств нет. Я начинаю что-то бормотать про то, что «каменщики» забрали у меня не способность распоряжаться собой, а нечто другое, но что – я не знаю сама…

Короткое движение ножа – и я с удивлением смотрю на яркую кровь, фонтаном бьющую из моей шеи…

Просыпаюсь. Потираю шею, уже понимая, что