Карьера требует жертв - Марина Серова

прикрытие раскрывали, после чего начиналась стрельба. Олегу об этом знать не обязательно, да и мне лучше не думать о провалах, потому что часовой вооружен автоматом.

Я жестом показываю напарнику достать пистолет и быть готовым открывать огонь в случае чего. Мы находимся совсем близко от охранника – на правой стороне здания, теперь уже голос Василевского слышен четко – в частности, фразы «чертов предатель» и «теперь все встанет на свои места».

Не время слушать их, Женя, пора действовать.

Охранник начинает движение влево – к центру склада, и я тихо шагаю в такт ему. Шаг, еще шаг, потом два микрошага, чтобы сократить расстояние, еще шаг, еще два. Мужчина застывает на месте, понимая, что за его спиной кто-то есть, но не успевает он и пискнуть, как я налетаю сзади, плотно обхватив его шею. Его руки непроизвольно хватаются за шею, он обхватывает мою руку и начинает брыкаться, но я прилагаю такое усилие, которого не прилагала никогда. Часовой понимает, что вместо того, чтобы пытаться разомкнуть мои руки, лучше схватиться за автомат и сделать выстрел – хотя бы в землю, – но не успевает он обхватить оружие, как теряет сознание. Я медленно волочу его в траву, забираю его автомат, снимаю жилет, в котором полно других приспособлений – от ножей до гранат, – снимаю с себя веревку и велю Олегу связать пленника.

– Как только ты свяжешь его, надевай его жилет, бери автомат и обходи здание. Второго я сюда не потащу – слишком далеко.

– Понял тебя, – шепотом отвечает Олег, который находится в процессе связывания пленника.

Стоит признать, что делает он это профессионально, и нет ни намека на дрожащие руки. Молодец, напарник. Собрался, когда нужно.

Я обхожу здание с правой стороны и выглядываю из-за угла. Этот часовой действительно стоит неподвижно. Нужно выманить его.

Я беру первый попавшийся камешек и бросаю в стену – не слишком сильно, но достаточно громко, чтобы заинтересовать охранника. Он прислушивается и начинает идти в мою сторону.

Ну что, Женя. Теперь маневр захвата из-за угла.

Я прижимаюсь к углу, чтобы дождаться, пока из-за него выйдет охранник, и провернуть тот же захват, что и с предыдущим. Этот тоже держит палец на спусковом крючке, буду надеяться, что он так же непроизвольно потянется к шее, когда я буду его душить.

Вот он показывается из-за угла, и я налетаю сзади, прилагая все силы, чтобы как следует удушить этого детину – предыдущий был помельче.

Судьба снова благоволит мне – руки охранника обхватывают мои, я не сдаюсь, и вот он уже без сознания. Я волоку его прямо к углу, также снимаю жилет с различными аксессуарами, надеваю его на себя, забираю автомат, и в этот момент появляется Олег – в таком же жилете, с автоматом и веревкой. Пленники связаны по рукам и ногам, их рты закрыты, пора заходить внутрь.

Опрометчиво надеяться на то, что у Александра Василевского не будет охраны внутри здания. Когда мы заходим через запасной вход, то прячемся за ближайшей грудой ящиков. Я включаю диктофон на своем смартфоне, после чего высматриваю двух охранников, которые находятся непосредственно возле босса и держат на мушке Глеба и Прусса. Кирилл находится чуть в стороне – следит за тем, чтобы не было нежелательных гостей. Кристина и Прохорова сидят на стульях спинами друг к другу. Они надежно связаны.

Мы входим в тот момент, когда разговор как раз доходит до сути. Глеб произносит:

– Моя мать, хоть и отказалась от меня, не кажется таким чудовищем, как ты, отец. Когда же ты меня возненавидел?

– О, сынок. Когда вот этот человек стал тебе больше отцом, чем я. Ты думаешь, я не видел, как ты обращаешься с Глебом? Думаешь, не понимал, что ты хочешь сделать?

– Саша, я просто защищал его от твоего бесконтрольного гнева, – вступает Прусс. – Ты же сам понимал, что мог навредить Глебу, и отдал распоряжение охранять его, в первую очередь от твоей второй личности. Сейчас от того хорошего, что в тебе было, не осталось и следа.

На этих словах Александр Василевский – высокий и тучный мужчина с изрядно поседевшими волосами – подходит к Василию Пруссу и сильно бьет того кулаком по лицу. Прусс, каким бы крепким орешком он ни был, пошатывается.

– Тварь, ты еще смеешь говорить о какой-то защите?!? А мою женщину ты тоже защищал, когда решил увести? – На этих словах Василевский бьет Прусса коленом под дых, и тот сгибается в стоне, а Глеб старается остановить отца, но получает сильную пощечину тыльной стороной ладони. Александр продолжает свой пламенный спич: – Я знаю, что она ушла от меня из-за тебя. Нарисовался защитник! Скажи честно, когда ты ее захотел? Сразу, как она переступила порог моего дома, или немного позже?

– Ты не в своем уме, Саша. Я защитил ее, когда ты чуть не лишил ее ребенка. У меня не было отношений с Валей, пока она была с тобой, хотя, не скрою, она мне очень нравилась. Я защитил ее от тебя и сделал бы это снова, а уйти она захотела сама.

– А, вот какова твоя версия, Васенька, – Александр Василевский производит впечатление очень страшного и неуравновешенного человека, уверена, таков он и есть. – А вот моя версия событий: ты влюбился в нее, пообещал, что защитишь от чего угодно, и подговорил бросить меня. А она и рада стараться! Сын, который ей на хрен не нужен, под присмотром любимого Васеньки! Сама она в шоколаде и может тайно видеться с любовничком. Хорошо устроилась, в общем! Вот только, Васенька, ты не учел, что у меня могут возникнуть подозрения. А они возникли, когда беременная Валя жила в другом крыле. Однажды я увидел, как вы воркуете, какой счастливой она тогда была. И в один из тех редких выходных, когда я отпускал тебя домой, я решил проследить за тобой. Я увидел вас. А потом что-то перемкнуло…

– Это твоя вторая личность, – перебивает Прусс, – позволь помочь тебе, Саша, друг…

– Никакой я тебе не друг! – взревел Александр и стал избивать Прусса руками и ногами, а тот не стремился давать отпор, только закрыл голову руками.

Глеб попытался подскочить к отцу, но один из