Лес видений - Павлина Морозова

Не отказалась бы Немила подглядеть ещё немного на терема, что сидели в скалах как влитые, позаглядывать в окна, что блестят настоящим хрусталём, да одна беда: зеркальце никак не хотело приближаться к драгоценным жилищам, как она его ни уговаривала.

– Раз так, значит, полетели выше! – приказала Немила, когда глаза её заболели от великолепия. Местность снова стала меняться. Вместо зелёных лугов, по крутым уклонам вверх взбиралась жёлто-коричневая растительность, пригибаемая к земле мощными ветрами. Здесь тощие коровы и козлы едва держались на ногах, поедая скромную жухлую пищу. Жилища, сложенные из камней – не драгоценных, обычных, – ютились одно к одному на мизерных клочках земли, вплотную прилегающих к обрывам.

А люди… Эти люди Немиле были не слишком симпатичны. Оборванные, сморщенные, высушенные солнцем. Самые грязные из людей выбирались на свет божий из глубоких нор под землёй, чтобы снова занырнуть обратно. Все чем-то занимались – чем-то тяжёлым, рутинным и не всегда приятным. Кто-то огранял и просверливал самоцветы, кто-то прямо на воздухе плавил металл, а большинство женщин сидели, собравшись в кучки, и занимались самой прятной, женской работой: нанизывали бусины на нитки, занимались оправкой камней, да укладывали получившуюся красоту по сундукам.

Но не успела Немила сколь-нибудь серьёзно задуматься над увиденным, как убогое поселение осталось далеко позади, а впереди замаячили новые высоты.

Река ещё какое-то время мелькала внизу – не река, речушка, – с дном, сложенным из круглых отполированных водой каменьев разных оттенков серого и коричневого, которые с воздуха напоминали чешую огромной змеи, но потом речушка распалась на ручейки и скрылась в каменистой земле.

Снова наступила зима. Белые от снега верхушки гор граничили с бездонной синевой. Говорят, в древности эти горы облюбовал злобный похититель дев, но того давно уж никто не видел, а вершины до сих пор не покорились ни одному из смельчаков, даже самым ловким из горных жителей.

И это ещё победы, поскольку горы не только покорить, но и перейти невозможно. Где кончается южное царство, там вырастают сплошные скалы, покрытые панцирем изо льда, разверзаются бездонные расщелины, и все, кто уходил туда, либо не возвращались, либо возвращались и разводили руками: мол, не пошли, побоялись.

А ежели кто захочет горы обойти, то тоже столкнётся с разочарованием: горы вплотную граничат с морем, а море южное покладистым не назовёшь, ибо не перестаёт оно бушевать ни на миг. Как северное море тревожит своим неизменным спокойствием, так южное пугает буйством.

– Зеркальце, покажи мне что там, ещё выше и дальше гор?

Люди говорили об этих местах разное: что Змей охраняет самый близкий путь на небо – что нет за горами ничего вообще – либо что там сокрыто нечто, которое ни одному смертному видеть не положено.

Одна часть Немилы боялась того, что может увидеть, но азарт перевешивал. Когда ещё представится такая возможность? Ясно дело, никогда, ведь потом пойдут дела сплошь царские, придётся в Лыбедь-граде сиживать, станет уж не до странствий, да Ягу попробуй уговори зеркальце подарить. Не отдаст же, пожадничает.

Поселение осталось далеко позади, тогда как верхушки ближайших гор становились ближе, ближе…

Вот Немила вместе с зеркальцем зависли над самой высокой из вершин, над маленькой заснеженной площадкой примерно четыре на четыре шага. Сердце прижалось к горлу от неописуемой вышины и от осознания того, что никто из людей во всём свете не видел того, что увидит она…

А потом зеркало резко ухнуло вниз.

Немила даже вскрикнула, то ли от страха, то ли дикого восторга, а скорее от всего вместе. Она летела вдоль отвесной гладкой скалы! Быстрее любой из птиц, быстрее орла и ястреба! И белые облака стелились далеко внизу, а в просветах между ними…

В просветах между ними мелькали тёмные лоскутки – земли? Моря? Али чего другого?

Облака стремительно приближались, облака – как тополиный или ивовый пух, но гораздо мягче и невесомее, и ветер гнал их вдоль скал, и разгонял в разные стороны, так что пока Немила спустилась, их уже и в помине не было.

Зато теперь ничто не загораживало вид, и ясно стало как белый день, что нет за горами ничего страшного.

По левую сторону от себя Немила увидела сходящий на нет дремучий лес, а прямо и направо простиралось изрезанное побережье, которое обрывистыми берегами вдавалось далеко в море.

Ничего особенного, но как же красиво, какой восторг! Вот он, край южный, куда не ступала нога человека! Поразительно, и до сюда добрался лес дремучий!

Но не кончились на этом открытия. В отличие от северного песчаного берега, его южный собрат весь состоял из валунов, больших и поменьше, покатых и угловатых, а ровно посредине берега в воду уходили гигантские каменные ступени. И море пенилось, находило волнами на ступени, полируя их до блеска.

Бурливое, кучерявое море было полной противоположностью северного. «Интересно, – подумала Немила, – видела ли Яга эти места?» И сама себе ответила: да, конечно, и это видела, и многое другое, что не дано видеть ни одному из смертных. Зеркальце-то чьё?

Но к чему это она Ягу не к ночи помянула? Никак, идёт кто-то?

Особую поступь лесной отшельницы ни с чьей не перепутаешь. Немила отложила зеркальце аккурат тогда, когда дверь распахнулась.

– Ой! Бабушка! – Немила всплеснула руками, заметив, как устало та выглядит: почти повиснув на клюке, одна рука висит плетью, спина сгорблена серпом, взгляд из-под нависших век тяжёлый, вытянутые тени под глазами придают вид крайне болезненный.

Где та бойкая старушка, что металл голыми руками ковала и избу на скаку останавливала? Немила попыталась предложить помощь, но Яга её только отогнала от себя и из последних сил до печи доковыляла. С усилием вскарабкалась – не с первого раза, со второго – и со вздохом улеглась.

Немила постояла-подождала, а потом решилась спросить сама:

– Бабушка, как там… Иванушка мой?

Яга заворочалась, натянула куцое одеяло до самой макушки, приглушённым голосом ответила:

– Пока не сознаётся, где с душонкой умудрился сцепиться… Кхе-кхе. Разве я не обещала, что станет твой Иван прежним?

– Обещала, – подтвердила Немила.

– А что я от тебя просила?

– Не лезть, – Немила уперла взгляд в пол и затеребила косу.

– Вот и не лечь, лучше спать ложись. Но детей покормить не забудь, а то если они разорутся посреди ночи, я за себя не отвечаю.

Немила перекинула косу через плечо и недовольно фыркая откланялась.

– Вот и ладушки, – ответила Яга, зевнув. – А сейчас баюшки. Что-то сил во мне совсем не осталось, поганая душонка все соки выпила…

После этого старуха отвернулась к стене и размеренно задышала. Яга всегда засыпала быстро и спала крепчайшим сном до самого утра, если можно считать утром ничем не отличающиеся друг от друга белёсо-сизые сумерки.