Его ученица - Юлия Оайдер

хотела поговорить, рассыпается прахом. Его безразличие мощным шквалистым ветром уносит эти крупицы, закручивая в вихрь. Кусаю губы и киваю, часто-часто, глядя куда-то сквозь Алексея.

— Что ты хотела? — пытается выдернуть меня из своих мыслей он.

— Ничего, извините, — выдавливаю из себя улыбку и разворачиваюсь к двери.

Успеваю сделать всего пару шагов, когда мужчина ловит меня за руку и разворачивает к себе лицом. Его непривычно нежный взгляд проникает в самые потаенные уголки моей души, выворачивает ее наизнанку, но в то же время в нем столько боли и отчаяния.

— Золушка, я не слепой, — подходит ближе, а я задыхаюсь, окутанная его теплом. — Я все понимаю, я все чувствую и вижу. Ты необыкновенная, красивая до невозможности, в тебе есть что-то, что манит меня и притягивает, — у меня в горле появляется душащий ком, а губы нервно подрагивают. — То, что ты сделала, все усложняет и одновременно делает проще. Будь ты просто Эллой, которая пришла ко мне в зал, которую я выручил несколько лет назад, я бы увез тебя на край света в ту же ночь, когда узнал что твой отец поднял на тебя руку. Я бы зацеловал тебя до смерти на том ринге и не выпускал бы из своих объятий, — чувствую, как начинаю дрожать, опасаясь дальнейших его слов. — Однако у всего есть “но”.

— Какие “но”? — сбивчиво шепчу я, завороженно глядя ему в глаза.

— Где ты, — мужчина берет мою левую руку и поворачивает ко мне так, чтобы я увидела кольцо Вайса, — а где я, — кивает он на свои разбросанные вещи в кабинете. — И эти “но” должны заставить тебя и меня вовремя тормознуть, чтобы не испоганить друг другу жизнь. Ничего хорошего из этого не сложится.

— Джонни и Бэби бы поспорили*, - вырывается у меня и Алексей с тяжелым вздохом отступает в сторону.

— Здесь тебе не сказки, здесь жизнь и, поверь, она жестока, — говорит он. — Тебе лучше уйти и не возвращаться сюда никогда. Ты должна выходить замуж за богатеев, а не чахнуть по простому… даже не знаю кто я… Должна жить в привычном мире, а не опускаться… Должна оставаться там, где ты есть…

И тут я вспыхиваю. Он задевает самое больное, произносит чертову фразу “ты должна” и это выводит меня из равновесия. Злость закипает во мне похлеще вулкана Кракатау и рвется наружу, порождая убийственное цунами.

— Почему все решают за меня, что я должна?! Почему всю жизнь мне указывают, а я слушаюсь?! — делаю уверенный шаг в его сторону. — Мать! Отец! И теперь вы туда же?! — тараторю, не отдавая себе отчета, и вижу на его лице удивление, граничащее с восхищением. — Я, может, на самом деле вещь, которую можно продать?! Которую можно выбросить?! — захлебываюсь словами и слезами одновременно. — Которой можно что-то пообещать и уехать?! У меня же нет чувств, нет эмоций, нет…

Ледник качает головой и резко сгребает меня в свои объятия. Прижимает к своей груди и я замолкаю от неожиданности.

— Глупая ты девочка, Золушка, вот ты кто! — прижимает меня к себе и шепчет в волосы.

— Нет, я вещь, притом никому не нужная, — всхлипываю и утыкаюсь носом в грудь мужчины. — Меня продали, используют и пустят в утиль! Я одна, совсем одна и никто…

Не могу договорить фразу, потому что захлебываюсь слезами. Я не планировала плакать, а уж рыдать тем более, но сейчас делаю именно это. Вцепившись в пальцами в кофту Ледника, реву не в силах остановиться. Эмоции бьют ключом, я не могу остановить этот поток. Наверное, это все страх потерять единственного человека, мнение которого для меня стало важным, общение с которым было так желанно и долгожданно.

Как только Алексей вновь появился в моей жизни, в ней будто бы появился смысл, появились краски и цели. Я действительно захотела чему-то научиться, а не только быть ближе к нему, хотя изначально это и было первостепенно. А сейчас, когда он собрался исчезнуть вновь, когда захотел уехать и бросить меня не попрощавшись в такой момент — это выбивает из строя.

— Ты не одинока, Золушка, и ты нужна мне, не говори глупости, — крепче прижимает к себе. — Я же пока никуда не делся. Ты думаешь я брошу все на середине пути?

— В том и дело, что пока!

Хочу оттолкнуть Ледника, но он не выпускает меня из кольца своих рук.

— Сбегаете, вещи собираете, уезжаете насовсем, лишь бы не оставаться здесь… со мной не оставаться, — поднимаю на него заплаканные глаза и чувствую, что ниже падать уже некуда.

Вот оно, дно, прямо у меня под ногами.

Я опустилась ниже плинтуса, сказала все, что думаю, осталось только, разве что, в любви признаться и мое фиаско подойдет к логическому завершению.

— Кто тебе сказал, что я уезжаю насовсем? — приподнимает брови Алексей. — Я еду встретится с бывшим другом. Если поеду сегодня, то еще успею застать его в соседнем городе проездом. Мне нужно восстановить потерянные воспоминания, иначе я реально сойду с ума.

— Так вы вернетесь? — дрожащим голосом спрашиваю я.

Сердце грохочет в груди и отдает звоном в ушах. Похоже, я снова накосячила, поняла все не так, как нужно…

— Вернусь, — коротко отвечает мужчина и, подняв руку к моему лицу, проводит кончиками пальцев по щеке. — И уже буду разбираться с нашими проблемами.

— Нашими? — не верю своим ушам.

— Нашими, Золушка, — кивает Ледник и наклоняется ниже. Едва ощутимо касается моих губ своими, а меня словно током прошибает от переизбытка эмоций. — Не ты одна умеешь совершать маленькие глупости, — чуть улыбнувшись, произносит он. — Мы квиты.

Сердце бешено барабанит в груди, а я стою и хлопаю ресницами, не понимая происходящего. Не настроить бы себе воздушных замков, не понять бы снова все не так, как есть на самом деле.

— Что это значит? — шепотом произношу я.

Губы приятно покалывает после его поцелуя, а перед глазами все мутно от эмоционального всплеска и слез. Боюсь его ответа, не понимаю вообще что происходит — все в тумане, под легкой дымкой растерянности.

— Нравишься ты мне, Золушка, вот что. Но… — говорит Ледник и я напрягаюсь всем телом. — Я говорил, что у