Его ученица - Юлия Оайдер

что вижу предателя. Вроде бы и Алены больше нет и поросло травой прошлое, но до сих пор в груди пожар ненависти и обиды не потух.

— Мне придется говорить, а тебе послушать, — Васильев встает на ноги, открывает верхний ящик кухни и ставит на стол непочатую бутылку коньяка, затем два стакана. — Потом задашь свои вопросы…

— Я здесь только с одним вопросом, чтобы расставить все по местам, — перебиваю его я. — Что случилось с Аленой и твоими детьми?

Рома набирает в легкие побольше воздуха и медленно выдыхает, параллельно разливая по стаканам выпивку.

— Я не буду пить, я за рулем, — говорю я, но ему плевать.

Придвигает мне стакан и садится на свое место. Собирается начать говорить, как на кухню входит его жена. Окидывает нас странным взглядом и, с усмешкой, спрашивает:

— Судя по накрытой поляне, мне лучше с девочками поехать к брату?

— Я ненадолго, — говорю я, но Рома перебивает.

— Да, Инга, я потом все объясню, хорошо?

Без лишних вопросов она кивает и, чмокнув мужа, уходит. Идиллия… Спустя несколько секунд слышу радостные детские вопли и смотрю куда-то в одну точку за спиной Ромы. Чувствую себя максимально неловко и некомфортно, уже даже жалею, что приехал.

— Пей, — указывает мне на стакан Васильев и сам делает первый глоток из своего.

— Я же сказал, что я за рулем.

— Ты сегодня точно никуда не поедешь, будешь здесь ночевать. И не вздумай бычить, — с угрозой тыкает на меня пальцем он. — Сейчас Инга с девчонками уйдет и поговорим… Ты не помнишь ее, реально?

Отрицательно качаю головой.

— А должен? — все же решаюсь сделать глоток и морщусь с непривычки. Давно не пил, тем более настолько крепкое пойло.

— Ну… Если коротко, ты был в личной охране ее отца и помог нам разгрести кое-какую историю, — Рома странно усмехается и качает головой. — Твою мать, тогда на адреналине было намного проще рассказать тебе всю правду, сейчас что-то слов не подберу никак.

— Мы ушли! — доносится из прихожей и далее следует хлопок двери.

— Не надо подбирать слова, скажи так, как есть, не надо вот этих вот изворотов, — говорю я.

— Помнишь мать Алены? — зачем-то спрашивает Рома. — Жуткая, больная и двинутая тетка была… Вредная вдобавок. Согласен, о усопших либо хорошо, либо ничего, но я о ней даже ничего хорошего не помню.

— К чему это? — хмурюсь я, а сердце ускоряет свой бег, словно предчувствуя неладное.

— Ты уехал в командировку, снова без возможности связи, в самую горячку… Оставил Алену, попросил меня присматривать, а она очень замкнулась в себе и несколько недель даже не звонила, не писала, не разговаривала, — Рома делает два больших глотка и тяжело вздыхает. — Помнишь, как ты психанул, когда увидел Алену со мной? — поднимает на меня взгляд и я киваю. До сих пор это чувство помню, словно вчера все произошло, такое не забывается. — Ты не захотел слушать, стал истерить, бить морду… А стоило бы послушать. Знаешь, что бы мы тогда тебе сказали? А сказали бы мы, что после твоего отъезда в командировку Алена оказалась беременна. Она пришла ко мне и умоляла сказать, что ребенок мой, ведь иначе ее мать выперла бы из дома или отправила на аборт. Я согласился, а дальше все пошло, как снежный ком…

Молчу. Прокручиваю в голове только что произнесенные Васильевым слова. В висках колошматит набатом пульс и я не могу дышать. Вот просто не могу, организм меня не слушается.

Алена оказалась беременна.

То есть, он хочет сказать… Что он хочет сказать? Раз оказалась, значит…

Делаю первый судорожный вдох и вновь теряюсь в закоулках собственных мыслей.

— Ты намекаешь, что она была беременна от меня? — не узнаю собственный голос.

Уже знаю ответ, но не хочу слышать. Как только мои умозаключения подтвердятся его словом — мир в очередной раз для меня перевернется.

— Да, близняшки были от тебя, — кивает Рома.

— Не верю, — мотаю головой, а глаза жжет и в голове как будто взрывы, звон колоколов.

— У меня есть документы, которые Алена собирала, чтобы тебе все доказать.

— Врешь, — рычу я.

— Зачем мне врать? Тем более сейчас, — Рома хватается за голову и нервно взъерошивает свои волосы.

— Почему не нашли меня после и не рассказали все?! — вскакиваю, упираюсь ладонями в стол и едва дышу. Захлебываюсь воздухом и одновременно мне его не хватает. — Почему не сказали?!

— Потому что ты, блять, не тот, кто будет ждать и слушать! Ты свинтил в очередную командировку, сразу же! — тоже вскакивает Васильев и начинает метаться по кухне. — Знал бы ты… Знал бы ты, в каком аду я жил! Вписался туда, откуда не было выхода!

В голове снова что-то щелкает и я срываюсь. Хватаю Рому за воротник его футболки и припечатываю к стене, пытаюсь нанести удар, но он блокирует и отвешивает встречную оплеуху. Между нами завязывается наиглупейшая драка, мы просто выплескиваем накопившееся нервное напряжение.

— Прекрати! — шипит он, отталкивая меня на мое место.

— Да пошел ты!

— Она тебя любила! У нее крыша ехала от этой любви! — Рома яростно жестикулирует и тычет на меня пальцем. — Все потому, что ты трусливо сбежал! Знаешь, в прошлый раз этот разговор был другим, сейчас же я не намерен быть тактичным!

Стараюсь отдышаться, но не получается. Кажется, что сейчас просто нахрен сердце остановится! Мир рушится, расщепляется на атомы и я вместе с ним. Все тело вибрирует от напряжения, в глазах мутнеет.

— Как она умерла? — цежу сквозь зубы я.

— Покончила с собой.

Очередной ржавый гвоздь суровой правды вонзается мне в сердце, выбивая из легких последний кислород.

— В каком смысле? — осипшим голосом спрашиваю я.

— В прямом. История не из приятных… — вздыхает Рома и смотрит в потолок. Качает головой и продолжает говорить, пока я задыхаюсь от шока. — Я работал в группе захвата одного казино, командовал и планировал операцию, но все вышло из-под контроля. Уроды оказались на шаг впереди и узнали о моей семье, узнали кто я. Господи, как