Незримое пламя - Сергей Алексеевич Евтушенко

Я предусмотрительно промолчал, но в глубине души был с ним согласен — конструкция казалась ненадёжной и хлипкой: неравного размера бруски, нарубленные из поваленных нами сосен, хаотично на первый взгляд скреплённые двумя верёвками. Две одинаковых груды верёвок и брусков.

— Можете лучше — крафтите сами, — фыркнула Мила, собирая в объёмный мешок инструменты. Меня всегда удивляло, сколько она может таскать с собой, учитывая вес переносной арбалетной установки на плечах. — А не можете — хватаем и тащим в середину прохода. Дуракам полработы не показывают.

Возражений не последовало. Ронан и я взяли в охапку результат труда Милы и начали самый тяжёлый подъём за последние дни. Мародёр с высоким показателем силы взбирался бодрячком, а вот я, невзирая на полученную недавно единичку, пыхтел и отставал. Около входа сделали привал — вроде как для всех, но на деле только для меня. Ещё полчаса, и мы были на месте. Потолок тоннеля тонул во мраке, который не мог разогнать свет факела, но если мы правильно засекли время, то находились точно посередине.

— Макс, посвети? — попросила Мила.

В очередной раз укорив себя, что не выучил «Вспышку», пока мог, я попросту дунул «Языком саламандры» в направлении потолка. Пламя закрыло обзор мне самому, но моим партийцам вполне хватило, чтобы всё разглядеть.

— Красава, Макс, — хлопнул меня по плечу Ронан, расплывшись в хищной улыбке. — Этот грёбаный вход прямо у нас над головой.

— А ведь мы могли бы перерыть весь тоннель и так его и не найти, — озвучила Мила мысли всех присутствующих, зачем-то деловито раскладывая свою арбалетную турель.

— Да я что, это Рон ту кость нашёл. Главное — теперь наверх бы попасть.

— Фома неверующий, — закатила глаза Мила. — Смотри и учись. И ты тоже, Рон, потому что через пару минут вы оба будете каяться и умолять простить себя, глупых…

Она извлекла из своего безразмерного мешка тройной крюк, напоминающий классическую «кошку», и накрепко привязала его к беспорядочной груде верёвок и брусьев. «Сопла» арбалетной установки сейчас смотрели строго вверх, и следующую минуту Мила возилась около неё. Бросила взгляд наверх — без освещения там всё ещё царила кромешная темень — поморщилась и отодвинула турель на метр влево. Затем чуть-чуть направо, и совсем чуточку на себя. Выпрямилась и торжествующе хмыкнула.

— Принимаю извинения на счёт три… два…

Не дожидаясь окончания отсчёта, скарабеи посыпались сверху, как переспелые яблоки в саду на давно заброшенной даче. Тоннель содрогнулся от нашего синхронного тройного вопля, а спустя секунд тридцать — от взрывов звуковых гранат. Ещё несколько минут мы ожесточённо выуживали умудрившихся выжить и продолжающих кусаться глиняных тварей из складок одежды и заплечных мешков, разбивая их об стены и пол. Наконец рой — к счастью, значительно меньше первого — был уничтожен.

Получено опыта — 800!

— Твою же… — матерная тирада Ронана длилась, пожалуй, примерно столько же, сколько мы потратили на сеанс дезинсекции. Я мысленно его поддержал, жуя очередной лекарственный корень, чтобы восстановить потерянные 15 очков здоровья. Таким макаром запасы кончатся задолго до завершения квеста — непорядок. Поискать, что ли, снаружи, когда ночевать пойдём. Только растёт ли он среди местных сосен?

Мила воздержалась от ругани, но заново устанавливала свою адскую машинку уже без лишних слов, нажав на рычаг сразу после наводки. Крюк со свистом улетел наверх, потянув за собой всю конструкцию, к которой мы с Ронаном отнеслись с таким недоверием. Сверху лязгнуло — «кошка» прочно уцепилась за что-то в непроглядной темноте, и теперь оттуда свисала весьма добротная на вид верёвочная лестница с деревянными брусьями вместо ступеней. Правда, слишком высоко, чтобы мы на неё забрались, даже подпрыгнув.

Мила молча подобрала вторую груду верёвок, прицепила к ней ещё один крюк и, раскрутив его как следует, уцепила за нижнюю ступень первой лестницы. Какое-то время в тоннеле царила тишина — мы с Ронаном не находили слов. Затем, как Мила и предсказывала, мне стало очень стыдно. Я открыл рот для извинений, но Ронан меня опередил:

— О-хре-неть, — с расстановкой сказал он, восторженно обходя лестницу по кругу. — Осада Ле-Мюи, октябрь тысяча пятьсот тридцать шестого?

— Это не точная копия, конечно, но… — зарделась Мила, но Ронан уже заключил её в объятья и приподнял.

— Каюсь в своей тупости! — ревел он, пока она хохотала и шутливо вырывалась. — Каюсь и молю о прощении!

— Опусти, дурак! — подала голос Мила, но без большого возмущения, и чмокнула его в лоб. Ронан опустил её на землю и вернул поцелуй, затем повернувшись ко мне.

— Прикинь, Макс, эта женщина воссоздала осадную лестницу середины шестнадцатого века, с которой сбросили испанского поэта Гарсиласо де ла Вега!

— Куда сбросили? — не понял я. — Зачем?

— Вниз, насмерть, — любезно пояснил Ронан. — Точнее, он потом уже сдох, но по факту из-за падения. Неудачно штурмовал один французский замок. Да похрен, главное, лестница — шик!

Главное, чтобы нас никто не сбросил, благо скарабеи любезно решили полезть пораньше. Если бы они дождались, пока мы начнём подъём и только потом посыпались, результат был бы куда как более эффективным для них и неприятным для нас. Смертельно неприятным. А ведь никто из нас даже не был испанским поэтом.

— Я тоже каюсь, Мила, — серьёзно сказал я. — Не знал, что инженеры-арбалетчики могут крафтить инструменты осады.

— А они и не могут, — сказала Мила. — Я просто в реале такую же делала пару лет назад для группы реконструкторов. Только тогда две недели возилась, а в «Аниме» крафт упрощённый. Я лезу первая, упаду — ловите.

И, не дожидаясь возражений, быстро начала подъём.

Понадобилось с полчаса чтобы убедиться в абсолютной надёжности не точной копии осадной лестницы Ле-Мюи, чтобы наверху оказалась вся партия вместе с оружием, заплечными мешками и переносной турелью Милы. К большой удаче дыра, ведущая в гробницу Фраата III, оказалась вполне по размеру для трёх взрослых людей, а не только глиняных насекомых. Я подозревал, что рабочие, расширявшие потолок тоннеля, намеренно раздолбали её, чтобы изучить содержимое — а вдруг неожиданный клад? Что ж, насчёт неожиданности они оказались правы.

Кем был Фраат III, что ради него вырезали гробницу прямо в теле скалы? Великим фараоном? Вождём? Шахом? Пожалуй, не столь важно на данный момент. Мы выбрались в длинный коридор, в полу которого и зияла проделанная триста лет