Змей Уроборос - Эрик Рюкер Эддисон

С минуту они молчали. Потом Джасс продолжил:

– Ты всегда был лучшим скалолазом среди нас. Как, по-твоему, лучше взойти туда?

– О Джасс, – ответил Брандок Дах. – По льду и снегу я тебе уступаю. Так что совет дашь ты. Будь мой выбор, я бы начал прямо сейчас, поднялся по проходу между горами, а оттуда свернул к западу по восточному гребню Пиврарки.

– По-моему, этот путь самый страшный, – сказал Джасс, – и, похоже, самый длинный. Я уже рискнул согласиться с твоим выбором, там, у Врат Зимьямвии. Тот проход и ледник Коштры, который соприкасается с ним, находятся под заклятием, о котором я тебе говорил. Прежде, чем мы увидим Коштру Белорну сверху, там нам грозит смерть. А когда увидим, чары спадут, и дальше можно будет смело полагаться на собственные силы, умение и мужество.

– Ну, тогда пойдем на большой северный бастион, – воскликнул Брандок Дах. – Чтобы она нас не видела, пока мы взбираемся, а когда поднимемся на самый высокий зуб, то посмотрим сверху и укротим ее.

Они поужинали и легли спать. Но всю ночь ветер выл в скалах, а утром мокрый снег закрыл видимость. Весь день длился буран, а когда наступило затишье, они свернули лагерь, спустились назад в Приют Дрозда и пробыли там девять дней и девять ночей под дождем, ветром и градом.

На десятый день погода улучшилась, они пошли вверх, пересекли ледник и устроились в пещере у подножья большого северного бастиона Коштры Пиврарки. На рассвете Джасс и Брандок Дах вышли на разведку. Они поднялись в заваленный снегом крутой желоб, ведущий вверх, к главному гребню между Ашниланом с запада и Коштрой Пивраркой с востока, обошли кругом основание Айлинона и взошли на снежный перевал на высоте трех тысяч футов, откуда смогли рассмотреть бастион и выбрать маршрут для первой попытки.

– До вершины два дня ходу, – оценил Брандок Дах. – И я не вижу особых препятствий, если только мы не замерзнем до смерти ночью на гребне. Вон то черное ребро в миле от нашего лагеря должно привести нас прямо на верхушку бастиона, в который оно упирается над большой башней с северной стороны. Если там скалы такие же, как вокруг лагеря, твердые, как алмаз, и неровные, как губка, они нас не подведут. Я в жизни не видел таких удобных камней для восхождения.

– Пока хорошо, – сказал Джасс.

– А выше, – продолжал Брандок Дах, – придется мне заказывать тебе колесницу до первого попадания на гребень. Его придется обходить, или мы никуда не доберемся. С нашей стороны он не слишком доступен, потому что скалы нависают друг над другом, а если он еще и обледенел, то предстоит тяжелая работа. Дальше я предсказывать не берусь, о Джасс, потому что ничего не вижу ясно, кроме того, что гребень разрезан на ущелья и шпили. Как мы его преодолеем, непонятно. Он слишком далеко и высоко, чтобы отсюда догадаться. Понятно только одно: до сих пор мы шли туда, куда вознамерились. И если есть путь к вершине горы, ради которой мы прошли весь мир, то он там, за этим гребнем.

На следующий день, как только побледнело небо, все трое поднялись и зашагали на юг по хрустящему снегу. У подножья ледника, который спускался с перевала в пяти тысячах футов над ними, где главный гребень раздвигался между Ашниланом и Коштрой Пивраркой, они обвязались веревками. Еще до того, как яркие звезды растаяли в свете утра, они начали пробивать путь в лабиринте башен и пропастей ледопада. Вскоре дневной свет залил снежники высокогорного ледника Темарма, окрашивая их в зеленый, шафранный и бледно-розовый цвета. Снега Исларджина сверкали далеко на севере, справа от белого купола Эмшира. Эла Мантиссера перекрывала вид на северо-восток. Бастион на восточном краю долины отбрасывал на нее синюю, как летнее море, тень. С другой стороны высились большие пики-близнецы, Айлинон и Ашнилан. Под теплыми лучами они пробудились от холодного ночного сна и временами ворчали, сбрасывая камни и сталкивая лавины.

По леднику их вел Джасс. Они обходили высокие острые кромки льда и глубокие трещины, иногда оказываясь под нависающими ледяными башнями, впятеро выше их. Некоторые ледяные глыбы были квадратными, некоторые остроконечными, в некоторых местах были просто груды льда, готовые сползти или рассыпаться, похоронив под собой восходителей или сбросив их в зияющую трещину, в вечный холод. Джасс рубил ступени секирой Миварша, и ледяные осколки с гулким звуком отскакивали в сине-зеленые пропасти. Потом подъем стал более пологим, и они вышли на гладкий участок ледника, перешли по снежному мосту через расселину между ледником и склоном горы, и за два часа до полудня оказались у подножья каменного ребра, которое видели с Айлинона.

Теперь впереди пошел Брандок Дах. Они взбирались лицом к стене, медленно и без остановок. Зацепы были крепкие, но мелкие и редкие, а стена крутая. Иногда можно было подняться по кулуару, но большей частью подъем шел по гладкой скале и трещинам, это было жестокое испытание силы и выносливости, которое немногие выдерживают даже на коротких участках, а стена имела высоту три тысячи футов. К полудню они добрались до верха и отдохнули на камнях, слишком усталые, чтобы разговаривать. Они просто смотрели на выглаженный лавинами склон Коштры Пиврарки и полускрытый за ним нависший над бездной карниз, упиравшийся в западную обрывистую стену Коштры Белорны.

Гребень бастиона сначала был гладким и широким, потом вдруг сузился до ширины конской спины и взмыл в небо на две тысячи футов. Брандок Дах вышел вперед и пролез по нему несколько футов. Зацепов не было вовсе. Брандок Дах спрыгнул вниз, попробовал еще раз, затем сказал:

– Без крыльев не выйдет.

Он пошел влево. Висячие глетчеры возвышались над поверхностью ледника, и пока он смотрел на них, сверху с грохотом скатилось несколько ледяных глыб. Потом он пошел вправо. Там скалы выступали наружу, а наклонные карнизы были засыпаны раздробленными камнями, льдом и снегом. Скоро он вернулся и сказал:

– О Джасс, прямо вперед можно только лететь, там не за что зацепиться; на востоке придется уклоняться от лавин; а на западе все растрескалось и так скользко, что не удержимся и погибнем.

Они посовещались и выбрали восточный путь. Сразу начались трудности, пришлось обходить выступающий угол башни, зацепиться там было почти не за что, края скал уходили внутрь, и сорвавшийся с них рисковал пролететь вниз три или четыре тысячи футов и разбиться внизу на леднике Коштры. Но дальше широкие карнизы позволяли пройти по траверсу стены лицом к югу. Далеко вверху в синеву небес врезались выступающие острые края ледника, с которых свисали сосульки ростом с двух демонов. Они сверкали на солнце, вид был изумительный, но наслаждаться им не было времени, они спешили, как никогда в жизни, потому что находиться на леднике было более чем опасно.

Внезапно над ними раздался свистящий звук, и, подняв головы, они увидели раскрывающуюся, как цветок, темную массу, из которой густо разлетались сотни осколков. Демоны и Миварш прижались к скалам, где стояли, но укрытие было ненадежное. Воздух наполнился свистом летящих камней и звуками ударов, казалось, это дьяволы летят в преисподнюю, натыкаются на утесы и разбиваются на куски. Эхо раскатывалось между утесами, как будто гора корчилась под ударами хлыстов. Когда это кончилось, Миварш стонал от боли в ушибленной камнем левой руке. Лорды остались невредимы.