Морской ангел - Валерий Ковалев

– Завтрак, это хорошо, – оживился Зорень. – Мы с Митькой здорово проголодались.

Когда на расстеленном на полу брезенте появились ведро с коронным флотским блюдом, а к нему нарезанный крупными ломтями хлеб, сахар и масло, бортстрелок высыпал туда же из сумки десяток оглушительно пахнущих золотых антоновок, а Дмитрий извлек из кармана солдатскую фляжку, в которой тихо булькнуло.

– Первач, – угнездил в центре. – За ваши гостинцы.

– Ну, я как чувствовал, – алчно раздул ноздри Васька, после чего взял ее, отвинтил колпачок и передал Диму.

– Со знакомством, – вздел флягу в руке тот в сторону Мити и забулькал горлом.

– Хороша, – выдув воздух, передал посудину Олегу.

Когда она завершила круг, стали черпать ложками из цыбарки.

– Ну, прям как у нас на эсминце в старые добрые времена, – подставляя под ложку кусок хлеба, смачно втянул в себя сочную макаронину Олег. – Могешь, Вася.

– А то, – утер масляные губы тот. – Все пропьем, но флот не опозорим!

По этому поводу фляга сделала еще круг, потом все серьезно навалились на ведро, которое вскоре опустело.

Далее Олег быстро смотался на озеро за водой (вскипятить чай), а когда отмытое песком ведро снова повесили на таган, Митя вынул из галифе кисет и все, кроме Дима, свернули цигарки.

– Значит так, – пустил дым из широких ноздрей машинист. – Степан рассказал мне, что к чему, и вам надо отсюда выбираться. На этот счет у меня имеется мысля, слушайте. Сейчас у нас в депо формируется грузовой состав, который через неделю отправится в Ташкент. Его поведу я с поездной бригадой. А неподалеку от Чугуева, Зорень знает где, есть перегон, на котором я смогу притормозить состав, вы заберетесь в вагон, а потом дело техники.

– Это от нас километров семь, – добавил Зорень. – А вагон будет помечен.

– Ясно, – переглянулись беглецы. – Какой маршрут движения?

– От Чугуева на Пензу, потом Куйбышев, с Актюбинском и Ташкент. Время в дороге пять суток.

– Ташкент город хлебный, – сказал Васька. – Подходяще.

– Это если нас не заметут в пути, – швырнул Олег в костер докуренную цигарку.

– Насчет «заметут» вряд ли, – прищурился машинист. – Поездная охрана сядет только в Пензе. А до этого ночью на полустанке вагон я опломбирую. Туда никто не сунется.

– И как он будет помечен? – снова поинтересовался Олег. – Это важно.

– Намалюю мелом на двери крест, вроде санитарного.

– Ну, так что, братва, едем без пересадки в Ташкент? – обвел всех взглядом Зорень. – Какие будут мнения?

– Лучше и не придумать, – устроился поудобнее Олег. – В Средней Азии нас искать, что иголку в сене.

– Сделаем там новые документы, начнем другую жизнь и все такое, – мечтательно протянул Васька.

Только старшина сидел молча и смотрел на огонь. Для себя он определил иначе.

– Ну, а как ты, Дим Димыч? – тронул его за плечо Зорень. – Чего задумался?

– Я, ребята, пас, – поднял тот голову. – У меня под Днепропетровском фронтовой друг, буду пробираться к нему, а там видно будет.

– Жаль, – погрустнели остальные. – Но может все-таки поедешь с нами? Вместе было бы сподручней.

– Нет, я для себя все решил, – ответил Дим. – А у вас все будет хорошо. Уверен.

– Твои слова да богу в уши, – вздохнул Олег. – Васек, давай заварку, вода выкипает.

В бурлящий кипяток опустили волокнистую плитку, а когда он приобрел дегтярный цвет и дал запах, емкость сняли, поставив в центр, после чего стали пить чай, хрустя сахаром и душистой антоновкой.

– Значит так, тезка, – прихлебывая из банки, сказал Дим. – Часть продуктов, что у нас есть там, – кивнул на ответвление схрона, – мы прихватим с собой в дорогу. А та, что останется – твоя. Время голодное. И еще, – взглянул на моряков. – У меня тут, – поочередно указал пальцем на голенища, – зашито пять тысяч. Ребята передали, в Венгрии. Половина из них ваша.

– Нет, – категорично покачал Зорень головой. – Ты остаешься сам, кругом разруха, деньги пригодятся. А мы, если все пройдет нормально, по приезду загоним часть того, что возьмем. Ведь так же, ребята?

– Не вопрос, – поддержали его Олег с Васькой. – Так что бабки оставь себе, не парься.

– Ну, как знаете, – пожал плечами старшина. – Вам виднее.

После чая друзья снова перекурили, а потом провели Дмитрия до опушки леса за склоном и долго смотрели вслед удаляющейся фигуре.

– Да, Сема, друг у тебя подходящий, – нарушил молчание Олег. – Своих в беде не бросает.

– Так нас учил Антон Семенович, – последовал ответ. – В коммуне.

Потянулись дни ожидания.

Моряки приготовили для каждого мешки с лямками, загрузив их насушенными у костра сухарями, банками с тушенкой, чаем и сахаром. А потом устроили что-то вроде бани и постирушки. Воду нагрели в ведре и найденной на берегу озера пустой железной бочке, а вместо мыла, по совету Зореня, использовали древесную золу, которая подошла как нельзя лучше.

– Хорошо быть чистым, – натягивая поутру высохшую тельняшку, довольно изрек Васька.

– Не то слово, навернув на ноги свежие портянки, – заявил Олег и притопнул сапогами. – Морской порядок!

Затем, поплевывая на галечник, Дим наточил до бритвенной остроты финку, а Васька с Олегом вычистили и смазали револьверы.

– Может, возьмешь наган? – пощелкал барабаном Олег, вставив в него патроны. – Нам одного хватит.

– Не надо, – прищурил глаза Дим и сделал неуловимое движение рукою.

– Дзинь… – задрожало тонкое лезвие в старой дубовой стойке при входе.

– Ловко, – уважительно протянули друзья. – Бац. И в точку.

– Дурное дело не хитрое, – подойдя к стойке, выдернул финку Дим. – Я таким макаром в поиске трех фрицев уконтропупил.

На пятый день, ближе к полудню наконец прихромал Дмитрий. День выдался погожий (октябрь радовал погодой), и компания грелась на солнышке у схрона.

– Все путем, – тряхнул он каждому руку, после чего уселся рядом на валун и, попросив воды, жадно напился.

– Завтра, в шесть вечера, всем быть на месте, – утер рукавом губы.

– Наконец-то, – посветлели лицами моряки. – Ждать и догонять, последнее дело.

– А это тебе, держи, – извлек машинист из кармана брезентового плаща «вальтер» и передал Диму.

– Спасибо, – взвесил тот на руке пистолет. – Отличная машина.

– Владей, – щербато улыбнулся гость. – На вот тебе еще запасную обойму. – Кстати, Сема – обратился он к Зореню. – Точное место на перегоне – пикет[109] «Сто двадцать пять», неподалеку от него разбитый немецкий ДОТ, там можно укрыться. Воду с собой не тащите. В нем будет полная канистра и чуток самосада. Вам на дорогу.