Кто такие русские - Сергей Кара-Мурза

Малые города России… Простые три слова, а сколько в них чувства!

Но вернемся на землю. Мы обсуждаем проблемы сплочения всех частей русского народа, которые растащила, принизила и смутила реформа. Говорим и о социальном здоровье этих частей, и об укладе жизни.

Малые города — особая часть страны. Ведь страна живет в трех пространствах — пространстве деревни, малых городов, больших городов. Как опирается Россия на малые города и что с ними происходит сегодня, как это влияет на связность русского народа?

В городах с числом жителей от 10 до 100 тысяч проживают в России 32 млн. человек. Но дело не в массе, а в той особой роли, которую играют малые города. Они смыкаются с деревней, с сельским образом жизни. И в то же время это город, так что уклад жизни людей следует нормам не деревни, а города. Так в культурном пространстве малых городов соединяются крестьянское и городское мироощущение. Возникает мировоззренческий сплав — космическое чувство крестьянина тесно переплетено с присущими горожанину рациональностью и расчетливостью. Жители малых городов — особый культурный тип.

Народ устойчив, когда соединяет множество культурных типов, отвечающих социальным группам, поколениям, местностям. Культура малых городов — особый срез этой системы. Он стал одним из главных устоев нашей цивилизации, соединяющих нас в народ. Если эта часть была бы выдернута из нашего культурного ядра, то все оно рассыпалось бы. Это была бы катастрофа распада культуры. Именно культурный тип малых городов придавал ей гибкость и устойчивость. Тотальное преобладание крестьянского видения мира затруднило бы модернизацию. Полный отрыв города от земли привел бы к свойственному мегаполисам космополитизму — и мы бы не устояли против Запада. Малый город соединял деревню и город, держал их в лоне быстро развивающейся русской цивилизации.

Зачем русским космическое чувство крестьянина? Ведь поднялся Запад через раскрестьянивание. И ничего — все умеет подсчитать, взвесить, разделить. Да, многим нравится западный тип жизни, это дело вкуса. Но теперь глупо переживать, судьба наша была определена тысячу лет назад, и уже в XVI веке мы стали для Запада «хуже турка». Пришлось идти своей дорогой, а она такая, что нам надо было за десять лет решать те задачи, на которые Западу история дала сто лет. А уж это никак было бы не осилить, если бы утратили космическое чувство и ощущение святости Общего дела.

Запад, усевшись на шею колоний и «третьего мира», мог стать безрелигиозным, а у нас каждое серьезное дело было не бизнесом, а подвижничеством. Весь труд русского пахаря — подвиг. Как говорят богословы, его труд имел литургическое значение — крестьянин, ведя свою борозду, был в прямом общении с Богом. Иначе ему было не справиться. Огромная масса людей в нашей истории вошла в современные виды труда и службы через культуру малых городов. А попади они из деревни сразу в мегаполис, и могли бы сломаться, сойти на дно.

Малые города воспитали большую часть тружеников русской науки. Здесь ставился их разум, острота взгляда и упорство. Этому помогала и близость Природы, и образ жизни. Другая похожая на науку служба, которая питается из малых городов — воинская. Отсюда черпало свое пополнение русское офицерство и во времена дворянства, и в советское время.

Но в то же время тесен мир малого города для многих людей, которые именно здесь начинают свой путь «наверх». Они страдают от узости возможностей, задыхаются в полукрестьянском укладе. «В Москву! В Москву!» — стонали чеховские три сестры, Москва для них была образом Европы, и их европейская душа не находила себе пищи в провинциальном городке.

Индустриализация СССР поневоле опиралась на крупные города. При острой нехватке ресурсов только здесь можно было создать необходимую плотность культурных и трудовых сил. «Одноэтажный» СССР отставал в развитии. Но уже с 60-х годов велась целевая программа по расширению социальных возможностей малых городов. Здесь создавалась сеть современных предприятий — отделений крупных заводов и комбинатов. Молодежь получила рабочие места с высокой технологией, увеличилась и подвижность работников — стали много ездить к смежникам, на обучение, для наладки и ремонта у пользователей. Эти десятилетия были и временем бурного развития научно-технической системы страны, строительства больших сооружений, освоения Севера, так что много молодых людей уезжали на учебу, стройки, в экспедиции. Кризис оторванности малых городов от большого мира был предотвращен.

Все эти каналы социальной мобильности были моментально, катастрофическим образом перерезаны рыночной реформой 90-х годов. Именно малые города оказались самой незащищенной против такого удара частью страны. Каково их положение сегодня и какие меры необходимы исходя из национальных интересов русского народа, мы обсудим в следующем тексте.

Как реформа изменила уклад малых городов России? Внешне кажется, что деревня обеднела в ходе реформы гораздо сильнее, но формальные показатели обманчивы. Деревенский двор стоит на земле, его главное средство производства и предмет труда — вот они. Да, тип труда изменился, когда реформа придушила крупные сельские предприятия. Регресс налицо, но нет здесь той безысходности, как в малом городе, где останавливается единственное современное предприятие или цех парализованного реформой большого комбината. Отсутствие заработка и перспектив здесь оказывается тотальным, и ощущение безнадежности давит на людей невыносимо. Они начинают метаться, ездить за тридевять земель выполнять любую работу в большом городе, бродить по стране. Молодые люди сбиваются в стаи, стоят кучками в городском сквере. В руке бутылка пива, в глазах тревога. Работодателем для них становится криминальный мир.

Давит и демонстрационный эффект большого города. Он всплыл, как будто оттолкнувшись ногами от тонущих малых городов и села, растлевает и одновременно обозляет заехавших поглядеть на «настоящую жизнь» молодых людей. Ведь ножницы в возможностях, которые предоставляют столицы и райцентры, раздвинулись до размера пропасти. Как будто у больших городов образовался свой «третий мир». Он еще не свалился до уровня бразильской фавелы, но во многих регионах к этому дело идет. Когда в репортажах по телевидению показывают котельную или канализацию, на которых произошла авария в малом городе, то жуть берет. Где взять средства заменить эти полностью изношенные трубы и насосы?

Да и между самими малыми городами возникли разрывы. У одних заработало предприятие или возникли модные дачные места на водохранилище — тут жизнь задышала. Торговля, транспорт, охранные предприятия. Через тридцать километров другой такой же городок — погружается в трясину. Распадается ткань всей сети малых городов, которая скрепляла страну.

Пока что среду обитания десятков миллионов жителей этих городов поддерживает инерция старых систем — осталось какое-то производство, школы, больницы, воинская часть. Стоят еще дома, хотя уже валится с потолка штукатурка, работает водопровод, хотя и с перебоями. Но не видно никакого импульса к возрождению, в брошенных цехах уже и стекла из окон разворовали. Будет ли это скольжение в никуда остановлено? Нет, не видно ни силы, ни воли для такого усилия!