Двадцать - Ульяна Соболева

разочарование и какой-то триумф: да! Я не одна! Да! Теперь у меня есть свой комочек счастья! И он не имеет никакого отношения к Артему!

Утром я долго выбирала что одеть, чтобы не вычурно и не как-то похоронно. Оказалось кое-что на мне уже и не застегивалось. У меня и в первую беременность очень быстро появился живот. Мышцы не крепкие и не упругие спортом я не занималась и пресс не качала. Выбрала скромное серое шерстяное платье, свободное книзу и не обхватывающее талию. Посмотрела в зеркало и ужаснулась на меня смотрит совершенно измученное существо с синяками и бледными губами. Нанесла немного макияжа, подкрасила ресницы. Для него хотелось быть красивой даже там, даже когда наша встреча пройдет вот в такой ужасной обстановке. Неужели я выгляжу такой старой как говорит Лера? Я погладила пальцами свой лоб, провела ими под глазами. Морщин нет. У меня довольно упругая кожа, я не пью, не курю. Конечно, мне никогда не выглядеть ровесницей Жени, но мне это и не нужно. Подумала об Ане и стало неприятно внутри, потому что вспомнила, что она тоже носит ребенка. От Жени. Вместо ревности какая-то тоска и ощущение безысходности. Потому что он не будет ни с ней, ни со мной.

Такси в этот раз не вызвала надо привыкать к общественному транспорту. Денег больше на такси нет. Я продала все что можно было продать даже свое обручальное кольцо. Но деньги имеют свойство заканчиваться как бы ты ни экономил. Ничего я подумаю об этом завтра как говорила знаменитая Скарлетт.

К семи утра я уже была возле СИЗО.

Меня молча провели по узким темным коридорам, предварительно обыскав с ног до головы. Потом завели в какую-то комнату и оставили там ждать. Ужасное помещение с темно-зелеными стенами, обшарпанным столом и двумя стульями. Громыхнула железная дверь и я медленно обернулась чувствуя мучительное томление внутри, чувствуя как разрывает грудную клетку от вопля, который еще не вырвался, но готов зазвенеть в этой глухой и затхлой тишине. Женю ввели в помещение, освободили руки и захлопнули дверь. Мы так и остались стоять друг напротив друга. Глаза в глаза. Так что весь мир вокруг закрутился и, кажется, я больше ничего не видела кроме его лица, кроме своего отражения в его глазах. Мне казалось, что я быстро падаю с высоты прямо в пропасть. Сделала шаг навстречу оказалась совсем рядом и почувствовала, как начало жечь глаза и задрожали губы.

- Не надо…, - прошептал и тронул мое лицо, провел обеими руками по щекам и обхватил за скулы, приближая к себе.

- Мама…

- Мне сказали…

Гладит мои волосы, мои плечи, руки. Он держится, но я чувствую его боль каждой молекулой она разрывает его на части. Она прячется в скорбной складке у него в уголках губ и морщиной между бровей.

- Ты пришла.

- Я должна была прийти.

- Зачем?

Спросил и впился глазами в мои глаза. Бледный, осунувшийся, какой-то надорванно, надломленный с синяками под глазами размером с блюдца.

- Не знаю…

- Врешь!

- Вру!

Мир продолжает крутиться, и я накрываю его руки своими, потом прижимаюсь губами к ладоням.

- Ты ведь не убивал…

- Ты пришла спросить?

- Не убивал… - отвечаю сама на свой вопрос и тягостно выдыхаю.

- Ты зачем пришла, Лена?

Вдруг рявкнул и сдавил мои плечи.

- Пришла спрашивать? Выпытывать? Душу травить? Так убирайся! Мне этот вопрос сто раз задали, а я сто раз ответил!

- Я пришла…

- Зачем?

Прижался лбом к моему лбу и сжал мои волосы в кулаки с обеих сторон от лица.

- Сказать

- Что сказать?

- Что я верю тебе!

Выдохнул и прикрыл глаза трется лбом о мой доб, а носом о мой нос едва касается губами моих губ. Снова молчим. Он тяжело дышит, и я сама глажу его волосы.

- Ты пришла сказать что-то еще, да?

В дверь сильно ударили.

- Поторопитесь там. Меньше минуты осталось!

- Будешь ждать мня, Лена?

Вместо ответа по щекам покатились слезы.

Сильно рванул меня к себе и впился губами в мои губы. Жадно накинулся на них, а я в ответ ошалело набросилась на его рот, как голодная, как совершенно обезумевшая от тоски и ощущения, что разлука сведет нас обоих с ума.

Дверь резко открылась, и мы отпрянули друг от друга.

- Ыыы, а мне сказали мать пришла. Ты смотри какой прыткий! Или инцестом тоже промышляешь?

- Лена! Камеры! – вдруг выкрикнул он у самых дверей, когда его уводили. – Найди записи с камер!

Обратно я ехала на метро, прижав руку к губам, чувствуя вкус его поцелуя вместе со своими слезами, они смешались и горчили на кончике языка. Я плакала и знала, что на меня смотрят. Только мне было наплевать. Мне как будто ампутировали кусок сердца, отодрали кусок души и оставили истекать кровью. Я просто не могла понять и принять, что едва в этой жизни я начала по-настоящему чувствовать себя живой как вдруг все взорвалось ядерным апокалипсисом. Словно я не имела права на все это счастье, на любовь, на бабочек в животе на этого ребенка, который родится без отца.

Камеры я никак не проверю. Это только Леру просить. Леру которая знать обо мне ничего не хочет и слышать о моем имени. Я набрала ее номер дрожащими пальцами предвкушая, что она не станет со мной говорить. Но неожиданно Лера взяла трубку.

- Что ты хочешь? – выкрикнула она и я ощутила себя жалкой тварью, но тут же расправила плечи и подняла вверх подбородок.

- В доме ведется скрытая запись. Найди пленку. До того, как кто-то побывает там!

- У тебя хватает наглости меня о чем-то просить?

- Пожалуйста, Лера. Это важно.

- Для кого важно? Для тебя? Выгородить твоего любовника? Так вот знай для меня вы оба виноваты! И всегда будете! Чтобы я там не нашла!

- Просто найди запись и принеси мне, надеюсь хотя бы это я у тебя заслужила! За все годы!

Лера отключилась, а я прикрыла глаза и снова увидела перед собой лицо Жени. Как он говорил мне и смотрел на меня, как прижимался ко мне как гладил мои волосы. Никто и никогда не гладил мои волосы, не вдыхал их запах, не смотрел на меня вот так.

Сотовый внезапно снова зазвонил, и я увидела номер адвоката. Быстро ответила.

-