Двадцать - Ульяна Соболева

дура или притворяешься! Иди вон отсюда! Ты не на что не имеешь прав!

- Да пошла ты! Сука старая! Чтоб у тебя камни родились! Чтоб он сдох твой ребенок! Тварь!

Развернулась и пошла прочь к машине в которой ее кто-то ждал.

- Твои речи тебе же в плечи! – послышался старческий шепот, и я увидела бабу Нюру соседку. Она меня перекрестила, - Не бойся проклятий, кто такое желает обычно сам бывает наказан. Проклятия всегда возвращаются к тому, кто их послал так или иначе. Пошли ко мне я тебя молочком напою. Парное. Только корову подоила. Идем.

- Спасибо, тетя Нюра, я сейчас не хочу. Мне в магазин надо.

- Анька та еще сучка вся в мать свою. А насчет ребенка проверять надо чей он. Хотя и поговаривают, что Женька у нее единственным был, мать следила чтоб ее продать повыгоднее. Но черт ее знает дрянь такую. Ушлая, хитрая.

- Я как раз за хлебом вышла. Потом на обратной дороге зайду. Попьем молока.

- Иди, дочка, иди.

Слушать про Аню и Женю мне не хотелось… и так от боли все тело скручивало. И дом этот его пустой с фотографиями и вещи, которые еще сохранили его запах. Я хотя бы увидеть его успела, поцеловать. Только и осталось вспоминать его губы на моих губах. И эта тьма, где лучик света пинает меня изнутри и напоминание ради чего я живу. Ради чего я вообще существую и дышу этим воздухом.

Иногда я ощущала, что до безумия хочу к нему. Хочу столько всего сказать и спросить…

Только подумала об этом как меня что-то невероятно сильно ударило в бок, я распласталась на капоте чьей-то машины а потом упала на дорогу. Машина заверещала покрышками и быстро исчезла из вида, а я с ужасом схватилась за живот и закричала. Наверное именно в эту секунду я остро осознала, что мне есть ради кого жить и я и правда умру если потеряю ребенка!

***

- Что там?

Заорала я на УЗИ, когда датчик прошелся по животу. От ожидания и волнения в горле так пересохло, что я даже вздохнуть не могла.

- Так сколько там у нас? Тридцать шесть недель и пять дней. Раскрытие полтора сантиметра. Все хорошо. Шевелится. Испугался правда, но живой и здоровенький. В отличии от мамочки. Руку ушибла, и вся в синяках. Есть тонус матки, но не критично. Покапаем тебя, расслабим и отпустим, до родов еще есть время. По дорогам больше не бегай.

Молодая врач помогла мне вытереть гель с живота и поправила на мне больничный халат.

- Там тебя ждут.

- Нет. Не ждут. Ко мне никто не приедет.

- Так мы позвонили… и уже приехали. Осторожно только. По коридорам не бегать сразу в палату и в кровать.

Я с ее помощью поднялась с медицинского топчана и поплелась в коридор. Она ошиблась ко мне некому приезжать. У меня совсем никого не осталось.

- Мама!

Вздрогнула, подняв голову увидела Леру. Похудевшую. Какую-то бледную. И сердце болезненно сжалось. Как же я соскучилась и как же мне все это время было больно от одной мысли о ней. Как же неожиданно!

- Мамааа!

Подбежала ко мне, обняла. Я в ответ тоже обняла ее левой рукой, правая сильно болела и была забинтована. Она отстранилась…опустила взгляд на мой живот. Я вся сжалась в ожидании презрительного взгляда, но вместо этого увидела как она судорожно глотнула воздух, а потом тихо спросила:

- Девочка?

- Мальчик…, - ответила я с какой-то гордостью и почувствовала как по щекам потекли слезы.

- Мама! – она снова меня обняла, - Я так испугалась! Они позвонили сказали, что ты в аварию попала! Я чуть с ума не сошла, сразу к тебе поехала. Идем, я помогу тебе в палату дойти. У тебя ничего не болит? Ты целая?

- Руку ушибла… а так ничего. Жить буду.

- А ребенок?

- С ним все хорошо, спасибо.

- Мама! – она сжала мое запястье и заглянула мне в глаза.

- Я скучала по тебе, ма! Очень скучала! Позвонить боялась…боялась, что прогонишь опять…

В ней словно что-то изменилось и я не могла понять что именно, что-то было совершенно другим, сама на себя не похожа.

- Что-то случилось, Лер?

- Да! Я вдруг ужасно испугалась, что потеряю тебя как папу!

Мы зашли в палату, и я села на кровать, а она на стул напротив меня.

- Прости я ничего не привезла. Но я завтра привезу. Обещаю. Что тебе можно? Апельсины? Бананы? Я на работу устроилась! Мам…

Она посмотрела на дверь, потом на меня.

- Я… тогда нашла записи с камеры.

Я резко подалась вперед и даже в животе что-то кольнуло.

- Он не стрелял… я это увидела.

Выдохнула и медленно закрыла глаза. Я это знала, я всегда верила в то, что Женя не мог этого сделать. Болезненно потянуло низ живота. Очень болезненно и неожиданно сильно.

- И из сейфа он взял только документы. А еще…мам, я увидела, как Света в наш дом какого-то мужика приводила. И целовалась с ним на пороге. Приводила, когда папа тебя уже выгнал, а она к нам переехала. Мразь она конченая. Я ей сказала, а она…она выставила меня, обматерила. Как отец мог все ей оставить? Как она его так уговорила? Я адвоката взяла…хорошая женщина. Она сказала у нас есть все шансы! Слышишь, мам? Мы дом вернем ваш с папой!

Я ее слушаю. А напряжение в животе нарастает. Болезненные резкие схватки, которые начались внезапно и сдавливают всю брюшину словно распирая изнутри.

- Мам…что такое? Ты побледнела… мам, тебе плохо?

- Кажется у меня воды отошли…, - прошептала я и посмотрела, как прозрачные струйки потекли по лодыжкам на пол, образуя лужицы.

- Мам! Я сейчас! Я врача позову! Ты ляг… я сейчас!

Она выбежала из палаты, а я медленно легла на кровать и закрыла глаза. Наверное, я впервые за все время ощутила какое-то странное умиротворение.

- Так! Что тут у нас!

Доктор прибежала и склонилась надо мной, ощупывая живот.

- Схватки начались? И воды отошли! Сейчас процесс пойдет очень быстро! А ну давай я раскрытие посмотрю.

- Доктор… а не страшно срок еще не наступил!

- Нормально тридцать семь недель почти. В самый раз. Карапуз и весит немало. Оооо… у нас и правда процесс пошел. Вроде ж