Сонджу - Вондра Чхан

– Кунгу, приятель, выходи! Не хочешь меня видеть? Я тебя напугал в последнюю встречу, да? – Он взмахнул рукой, едва не потеряв равновесие. – Найди мне работу, приятель! Выходи! Или мне лучше пойти навестить твоего дядю? Как тебе эта идея, а? Хе-хе…

Сонджу решительно прошагала к сараю в конце двора. Взяла лопату. Спокойно вернулась к Тэгилу. А затем, размахнувшись, со всей силы ударила его по ноге. Закричав, Тэгил упал, хватаясь за ногу, и закрыл лицо рукой.

– Ты подлец! – закричала на него Сонджу. – Кунгу умер! Не получится шантажировать мёртвого, правда?

Она была сама не своя: в голосе слышалось рычание. Сонджу подняла лопату снова.

На долю секунды она подумала, что могла бы убить этого человека.

Затем она увидела животный страх в его широко распахнутых глазах. Всё ещё упираясь локтем в землю, он закрывал лицо предплечьем, а свободной рукой старался перехватить лопату, одновременно извиваясь на земле в попытке отступить к воротам. Держа лопату над его коленом, Сонджу пинала его снова и снова, пока он не уполз за ворота. Тогда она захлопнула створки и закрыла ворота на замок. Повернулась к служанке. Они широко друг другу улыбнулись. Служанка забрала у Сонджу лопату и отнесла обратно в сарай. Сонджу знала, что никому никогда не расскажет о промелькнувшей у неё в голове мысли об убийстве. Она сама испугалась того, на что способна.

Случай с Тэгилом встряхнул её. После долгой поездки на автобусе и продолжительной прогулки пешком она добралась до могилы перед земляным холмом. Могила отличалась от остальных только свежей землёй. Она села перед надгробием. Декабрьский холод пробирал ноги до костей даже через шерстяной шарф, который она подложила под колени. Не получалось думать ни о чём другом, кроме того, что Кунгу сейчас лежит в холодном гробу, в погребальной одежде, со связанными руками и ногами, чтобы подготовить тело к следующей жизни. Нет! Она нуждалась в нём сейчас – в этой жизни, а не в следующей.

Спустя два месяца после похорон дядя Кунгу написал ей, что нашёл покупателя на дом, и сделка вступит в силу через месяц. Сонджу хотелось кричать и колотить в стену кулаками. Что ещё у неё отберут? Присутствие Кунгу до сих пор ощущалось в этом доме. Она всё ещё слышала отголоски их совместной жизни – шаги от одной комнаты к другой, шелест газет, звон ложечки, ударяющейся о блюдце, тихие разговоры и смех. Что останется от Кунгу, когда сюда переедет кто-то другой?

Ей пришлось ходить по агентствам недвижимости, невзирая на ледяной январский ветер. Когда оставалось девять дней до переезда, Сонджу собрала свои вещи, затем прошла к книжной полке Кунгу и опустошила её, разложив все книги, его драгоценную коллекцию, в четыре коробки. В другую коробку она положила те книги, которые читала сама. Не включая в спальне свет, она спала по двенадцать-тринадцать часов в сутки.

Пять дней подряд служанка приходила и уговаривала:

– Вам нужно больше есть.

Но Сонджу лишь отмахивалась от неё.

На шестой день Сонджу увидела слёзы на впалых щеках служанки и ощутила теплоту к женщине, которая скорбела вместе с ней и проявляла такую заботу.

– Нам нужно уехать через три дня, – напомнила служанка.

Сонджу встала и направилась в гостиную. Снаружи завывал ветер. Одежда, сушившаяся на верёвке и твёрдая, как труп, танцевала на ветру мрачный танец, покачиваясь из стороны в сторону, вверх и вниз. Сонджу больше не хотела находиться в этом доме.

Жизнь в одиночестве. 1953 год

В маленьком арендованном доме Сонджу стояла рядом с окном в гостиной, запотевшим от влаги. Страницей из газеты она протёрла на стекле небольшой круг, чтобы посмотреть наружу. Служанка энергично двигалась по двору, как будто поставила себе целью работать как можно усерднее. Накачав воду для стирки в бак, она присела в рабочей зоне рядом с кухней, полоская и выжимая одежду. Оперевшись рукой на колено, она встала и развесила одежду на верёвке.

Сонджу принесла в спальню низкий столик, взяла карандаш и разгладила листок бумаги. Она так и не написала Мису о кончине Кунгу. Но вместо того чтобы приступить к письму, она отложила карандаш и задумалась, подперев подбородок рукой. Ей нужно было как-то зарабатывать на жизнь, но у неё не имелось никаких связей и рекомендаций. Кроме того, ни один уважаемый работодатель не наймёт её. Тут, кое-что вспомнив, она вскочила и бросилась к комоду, откуда достала хлопковый мешок и высыпала содержимое на стол – пуговицы, старые монеты, короткие пояса, несколько булавок, вырезанные из газет статьи и небольшой кусочек бумаги с именем и адресом.

В субботу днём такси высадило её у большого дома с оградой, украшенной лепниной. Молодая женщина с круглым лицом и сияющей кожей открыла ворота, моргнула, наклонила голову – и широко Сонджу улыбнулась.

– Я вас помню! Подождите, я скажу госпоже Чхо, что вы здесь.

– Я тоже вас узнала, – ответила Сонджу.

Ещё не дойдя до гостиной, помощница объявила громко:

– Пришла госпожа, которую мы встретили тогда в поезде, – затем она пояснила, – во время эвакуации.

Стеклянная дверь открылась. Хорошо одетая молодая женщина с полными губами вышла во двор и приглашающе протянула к ней руки:

– Как здорово, что вы пришли! – Повернувшись к помощнице, она велела: – Ёнги, скажи госпоже Чхо, что у нас особая гостья.

Сонджу последовала за женщинами в просторную гостиную с обклеенными промасленной бумагой полами. Ёнги поспешила вглубь дома. Рядом с низкой деревянной мебелью на одной стороне комнаты стояла бронзовая скульптура женщины, а на двух других стенах висели картины, написанные маслом, акварелью и углём.

Из глубины дома вышла госпожа Чхо. Ёнги, подпрыгивая от радости, выскочила из комнаты, когда госпожа Чхо бросила на неё быстрый взгляд.

– Я так рада вас видеть, – госпожа Чхо тепло улыбнулась. – Вы нас не забыли.

Сонджу сказала:

– Прошло почти три года. Я думала, это вы меня забыли.

– Как вас можно забыть? Вы произвели на нас неизгладимое впечатление тем, как управлялись со всеми этими детьми посреди хаоса. Казалось, вы полностью владеете собой. Время от времени мы вас вспоминали, – тут она прекратила улыбаться и обеспокоенно спросила: – Но что с вами случилось? Вы очень исхудали.

Сонджу посмотрела на своё свободно болтающееся платье и пальто.

– Прошу, садитесь, вам нужно согреться, – сказала госпожа Чхо.

Когда они сели, госпожа Чхо повернулась:

– С мисс Им вы познакомились в поезде.

Жители Сеула, должно быть, теперь часто используют это западное слово, «мисс», подумала Сонджу и сказала:

– Да, я помню. Меня зовут Ё