Их пленница - Мария Устинова

Мне и не нужны гарантии. Я хотела только надежду, и мне хватило грамма.

Я отпила мятно-смородинового чая, делая вид, что ничего не случилось. Согнала ладонью слезы. Если кто-то сейчас начнет задавать вопросы — без разговоров получит в нос.

Я отвернулась и случайно бросила взгляд в окно. На подоконнике стояла герань, навалено рукоделие — вышивка, обрезки ткани, словно кто-то хотел сшить лоскутное одеяло.

Стекло двойное, мутное, и отражало солнечный свет, который бил через ажурные листья и ветки яблони. Ничего не видать. Но все-таки я рассмотрела тряпичную куколку, усаженную между двумя цветочными горшками.

Она напомнила куколку в моем багажнике.

— У вас есть дети? — спросила я.

Мне хотелось, чтобы меня поняли. Но травница скупо покачала головой, сжав губы. В глазах, похожих на орлиные, появился холодный вызов.

— Не случилось. Бог не дал.

Понятно. Больная тема.

— И у меня, — ответила я. — Скажите, где можно было купить эту траву год назад?

— Они меня спрашивали. Ваши мужчины, — призналась она. — Легально ее не продают.

— А собрать можно? Дома вырастить?

— Ее собирают в определенный месяц, сушат и хранят весь год. Растет не везде, но можно собрать. Нужно знать, где искать, когда — для этого нужны знания.

— Без специалиста не обойтись? — уточнила я. — В какой месяц ее собирают?

Травница удивилась, но ответила:

— В августе.

Отравили меня в октябре. Значит, планировали заранее или купили у того, кто продает травы. А может кто-то исполнил спецзаказ.

Женщина смотрела вниз — на руки, и теребила передник.

Известная травница одна, но если поездить по окрестностям, селам, хуторам, деревням, обязательно найдешь таких же, малоизвестных, кто балуется дикоросами время от времени, продавая пучок в летний день.

Это пустой след. Пошла следом мальчиков и, как и они, уткнулась в тупик.

— Спасибо, — сказала я. — Мы пойдем.

Женщина расслабилась — рада, что уходим. Я ее не осуждала.

— Что за дела, Оливия? — прошептала сестра, пока по проселочной дороге мы тащились к машине. — Ты что… Ты…

— Была беременна, — призналась я. — Кто-то мне эту траву подсыпал.

Избегая ее взгляда, я перепрыгнула колею от трактора, которая пересекала нашу грунтовку. Моя машина стояла на обочине, наполовину просев и утонув колесами в высокой траве.

— Оливия… — простонала сестрица в спину.

Она меня жалела, так искренне, что я чуть не расплакалась. Ненавижу слезы… Ненавижу сочувствие, оно превращает в кисель вместо человека!

Злясь на весь мир, я села за руль. Когда Лера со скрипом захлопнула дверь, а двигатель прочихался, я развернулась, и мы благополучно направились к городу.

Сестра кидала на меня взгляды полные жалости, будто могла помочь.

Не могла. Это невозможно.

— Перестань! — окончательно рассвирепела я.

— Прости! — она обезоруживающе подняла руки. — Ты ищешь, кто это сделал? Обожаю расследования.

— А я ненавижу, — вздохнула я. — Понятия не имею, что делать дальше.

Она пожала плечами, уставившись на горизонт. Ветер гнал волну по полю спелой пшеницы.

— Логичнее начать с того, откуда ты это узнала. Кто тебе рассказал, у того и концы.

— Думаешь? — нахмурилась я.

Рассказали об этом львы…

— Так обычно бывает, — вздохнула сестра. — Если нужна помощь, обращайся, Оливия. Только не ври больше про аборты, рассказывай прямо, — она наклонилась ко мне и театрально прошептала. — Я никому не расскажу.

Мне захотелось ей врезать. За то, что с мысли сбила.

Да, рассказали об этом львы. Но раскопал историю Леонард. Он мертв, но, может быть, остались записи, подсказки? Меня не покидало ощущение, что я топчусь на месте. А это уже направление, в котором можно двигаться.

Надо поискать. Выяснить, где он живет, с кем, как-то подобраться к вещам. Кто мог знать адрес Леонарда?

Львы могли, но к ним я не пойду. Они и так ждут моего ответа. От этой мысли даже передернуло — по коже прошел озноб. До вечера я должна сказать, буду ли я с ними.

Кстати, Леонард работал на мальчиков, адрес должны знать в клубе.

— Заедем в «Авалон», — решила я и сестра скривилась. — Могу тебя высадить по пути.

— На остановке, — пожала она плечами. — Вызову такси. Извини, я в твой клуб ни ногой.

— Понимаю.

Судить я ее за это не стала.

На стоянке клуба я бросила машину напротив поста охраны, рассчитывая, что за ней присмотрят. В самом «Авалоне» я замешкалась и свернула к незаметной двери под лестницей. Там, в коротком светлом коридоре, напоминающем офисный, прятались кабинеты сотрудников, комната отдыха и даже кулер с фикусом. Все, как у людей.

Когда я заглянула в бухгалтерию, сотрудницы испугались. Только старший бухгалтер сохранила непробиваемое спокойствие.

— Мне бы адрес сотрудника, — нежно сказала я. — Руслан попросил узнать.

— Отдел кадров.

Мне давно казалось, что бухгалтер меня недолюбливает.

Я заглянула за следующую дверь. Там сидела кадровик с юной практиканткой.

— Леонарда знаете? — спросила я. — Мне нужен адрес, сможете найти?

Кадровичка меня помнила. С постно-недоверчивым лицом она потянулась к компьютеру, всем видом показывая, что мне не верит. Ну да, меня же год здесь не было.

Но безропотно записала адрес и выдала на фирменном бланке.

Отсюда недалеко.

— Спасибо!

Я шла обратно к машине, когда пришла смска. Взглянув на нее мельком, я заметила «ждем» и «Золотая лилия», и перечитала внимательнее.

«Дорогая Оливия, с нетерпением ждем встречи с вами. «Золотая лилия», вас заберут в девять. Марк».

Я подняла брови. Ресторан? Как банально!

«Золотая лилия» — достаточно престижное место, оборотни там не водятся.

Львы хотели получить ответ, согласна ли я «поменять» семью. Они обещали помощь. Если я останусь с ними, мне помогут найти дочь. Вопрос в том, не лгут ли. Я вздохнула и сунула телефон в карман — до девяти уйма времени, так что подумаю об этом позже.

А по плану — поездка к Леонарду.

Он жил в недорогом микрорайоне, которые понастроили в свое время вокруг города. Разруха и после шести лучше не появляться на улице, зато дешево. Подходящее место для одинокого волка.

Хорошо до темноты приехала. Не уверена, что подвыпившие хулиганы испугаются, начни я орать, что я «та самая» Оливия и чтобы они отвалили. Возможно, тут про «Авалон» не слыхали.