Мертвая улика - Алексей Макеев

но в этот раз никто его досрочно освобождать, похоже, не собирался. Все эти шесть лет они обменивались письмами, но сколько их было всего и куда делись, кто ж его ведает? Остались лишь те, что остались. Но и их было достаточно, чтобы понять, как Елизавета жила все эти годы. Жила по-всякому, с горестями и радостями и всякими неожиданными жизненными сюрпризами. Они ведь, что горести, что радости, что жизненные сюрпризы, не спрашивают у человека, когда и в каком виде им приходить и нужны они человеку или не нужны. А просто вдруг предстают перед человеком, и уж он сам решает, что ему с ними делать: горевать, прыгать от счастья или недоумевать.

Вот так и с Елизаветой. В течение этих шести лет к ней даже сватались, причем целых три раза! И все эти люди были степенные, положительные, при достатке, да и любили они Лизу, вот ведь какое дело! В общем, куда ни кинь и как ни посмотри, а все эти трое женихов были куда надежнее безалаберного Михаила, и уж, конечно же, с любым из них Елизавете было бы спокойнее, сытнее и теплее, чем с Мишей. Но у любви, как известно, свои законы и правила и свои взгляды на то, что такое сытость, покой и тепло. Как гласит поговорка, тех, кто любит и любим, даже сквозняк греет. Вот так и с Елизаветой. Всем трем претендентам она отказала, решительно и бесповоротно, и честно сообщила о том Михаилу. Вот, мол, в разное время ко мне сватались аж три жениха, но я даже на порог их не пустила, потому что люблю только тебя. Люблю и жду. Михаил горячо и вроде бы искренне похвалил за это Лизу, но все же не преминул спросить: а точно ли ты их прогнала, а сразу ли, а не было ли чего между вами? Должно быть, Елизавета оскорбилась за такие расспросы, которые, по сути, были даже и не расспросами, а намеками, и ответила Михаилу какими-то резкими словами. А возможно, и вовсе долго ему не писала, потому что Михаил в одном из своих писем многословно и в высокопарных выражениях просил у Лизы прощения за невольные сомнения в ее верности. И Лиза, конечно же, простила.

Отбыв положенные шесть лет, Михаил вернулся к Лизе. Но, опять же, пробыл с нею недолго. На этот раз его потянуло в дальнюю дорогу какое-то невнятное, смутное и дурное известие, что где-то далеко, у теплого южного моря, кто-то оставил ему наследство в виде шикарного дома прямо на морском берегу. И все, что Михаилу нужно сделать, это прибыть на место и заявить свои права на наследство. Наверно, Елизавета его отговаривала, увещевала, просила никуда не ехать, плакала, а как еще может вести себя женщина, которая любит и от которой невесть куда и незнамо зачем уезжает ее любимый? Но, похоже, она так его ни в чем и не убедила.

Уехав, Михаил прислал ей письмо, в котором сообщал, что таки да, наследство в виде распрекрасного дома на самом берегу моря действительно существует, но все дело в том, что на него помимо Михаила претендуют и какие-то другие личности. Но поскольку законный наследник один лишь Михаил, а все прочие – жулики, то он на какое-то время должен задержаться на благодатном юге, чтобы привести тех жуликов в соответствие и отбить у них охоту зариться на чужое добро.

Опять же, что оставалось Елизавете? Тут уж одно из двух: либо махнуть на Михаила рукой, постараться его забыть и пытаться наладить другую жизнь – спокойную и предсказуемую, либо в очередной раз поверить Михаилу и ждать. Ждать неизвестно чего и не надеясь, что это ожидание когда-нибудь закончится. Она выбрала второе.

И вскоре получила от любимого очередную, уже привычного содержания весточку. В письме Михаил сообщал, что опять угодил в тюрьму. За что на этот раз? Из-за происков тех самых жуликов, которые пожелали во что бы то ни стало отнять у Михаила замечательный домик на берегу теплого моря. Дескать, юридические споры перешли в потасовку и по нечаянности Михаил ткнул ножом одного из спорщиков, за что и был арестован и посажен. Суда покамест не было, так что Михаил надеется оправдаться и вскоре выйти на свободу, но на всякий случай Елизавете следует быть готовой ждать его, Михаила, еще шесть лет, а может, даже больше. А так-то все в порядке и унывать причины нет. Он, Михаил, все так же любит ее, Елизавету, и будет любить всю жизнь.

На этот раз Елизавета не выдержала. Опять шесть, а может, даже больше лет быть одной и ждать, неизвестно на что надеясь? Оно конечно: женщина, которая любит, может ждать своего любимого сколько угодно, хоть всю жизнь. А вот что женщине поделать, если любимый ее не любит? Любит ли ее Михаил? В первый раз Лиза усомнилась в этом. Потому что если бы любил, то оставался бы с нею рядом. В голоде, холоде и нужде, но рядом. А что на самом деле? А вот что: Михаил только то и делает, что из одной тюрьмы пересаживается в другую. И так будет всегда. А коль так, то какой же смысл и прок в ее бесконечном ожидании? Конечно, она не собиралась стремглав выходить замуж за первого встречного, но и ждать Михаила она также больше не желала.

Была еще одна причина для принятия такого решения. Елизавета в тот момент находилась в положении. Отцом ее будущего ребенка был Михаил – кто же еще-то? И, отчаявшись когда-нибудь дождаться Михаила, она поступила, с одной стороны, вроде бы и нелогично, но с другой – руководствуясь чисто женской логикой. Она решила ничего не говорить Михаилу о том, что беременна. Все равно никакой совместной жизни, даже самой плохонькой, у них не предвидится. А коль так, то зачем ему знать о беременности? А ребенка она вырастит сама.

И вот она написала ему письмо, полное решительного отчаяния и ясных, недвусмысленных слов. Михаил ответил на это письмо эмоционально и бурно: умолял Елизавету одуматься, уверял ее в своей любви, даже угрожал, что предпримет попытку убежать из тюрьмы и погибнет от пули конвоира. Но, похоже, никакие уверения на Елизавету уже не действовали. Одна так одна. А впрочем, почему же одна? С ребенком, которому она обязательно даст отчество Михайлович или Михайловна, а вот где папа, она ему никогда не скажет. Или скажет, что он утонул в каких-то дальних и опасных плаваниях.

На этот раз Михаилу дали целых восемь лет. Писал