Музыканты и мстители. Собрание корейской традиционной литературы (XII-XIX вв.) - Коллектив авторов

штаны, как у слуг, и отплатите за совершенные проступки». Мудрые говорили: «Воистину добр и мудр Чхве Сынчжи! Он основал свой род, и в этом его благоразумие. Не забыл и прежнего господина, и в этом его справедливость. Перед смертью думал о своих ошибках, и в этом его мудрость. Разумный, справедливый, мудрый – разве это не прекрасный человек!»

Сост. Сон Сунги[159]

Честный Ём Хидо

Как можно поднять

кем-то оброненную на дороге вещь

и сделать ее своей?

Хо Чжок[160], литературный псевдоним которого – Мокчэ, жил в годы правления государя Хёнчжона[161]. В то время, когда Хо Чжок был премьер-министром, у него жил один слуга. Фамилия его была Ём, имя – Хидó. Он слыл способным и мудрым человеком, а также настолько честным и прямолинейным, что мог всегда говорить с Хо Чжоком о его недостатках. Хо Чжок, в свою очередь, высоко ценил Хидо и полагался на него, так что не очень благовидные поступки хозяина были не столь заметны. Однажды Хидо, уходивший из дома по делам, вернулся с большим мешком денег в руках и сказал:

– Это я нашел на краю дороги, внутри – шестьсот мер серебра. Наверное, кто-то оборонил их в пути, а я, маленький человек, хотел бы найти хозяина и вернуть.

– Раз ты нашел, теперь это твое. Да и с достатком у тебя – хуже некуда. А так ты обеспечишь себе средства к существованию.

Хидо принял строгое выражение лица и сказал, что это не так:

– В старину люди говорили: «Если видишь выгоду, подумай, справедливая ли она». Пусть я, недостойный, буду валяться в глубокой яме, но как я могу сделать своим то, что кто-то другой обронил на дороге? Наставления моего господина, произнеси их хоть тысячу раз, хоть десять тысяч раз – неправильные.

Аристократ изменился в лице и принес извинения. На следующий день он позвал Хидо и сказал:

– Вчера в присутственном месте я услышал, что начальник Палаты войск Ким Сокчу[162], литературный псевдоним которого – Чхонсон, продал лошадь за 600 мер серебра. Наверняка он и есть хозяин потерянного. Очень может быть, что слуга из дома Чхонсона обронил это по дороге.

Хидо взял деньги, отправился в дом Чхонсона и, увидев его, спросил:

– Получали ли в доме господина деньги за проданную лошадь?

– Да, было такое дело. Но один мой слуга сказал, что «принесет деньги сегодня», однако я еще ничего не получал.

Тогда Хидо достал деньги и сказал:

– Я, недостойный, вчера вечером нашел это на дороге и услышал, что в доме господина продали лошадь.

Я подумал, что, скорее всего, это ваш слуга потерял по пути, поэтому и принес вам.

Чхонсон очень удивился, все это показалось ему странным. Он тут же позвал своего слугу и спросил:

– Ты сказал, что сегодня принесешь деньги за лошадь, а найденное на дороге этим человеком как раз соответствует полученному от продажи. Ты случайно не потерял их? Слуга низко склонил голову, рухнул на пол и, коснувшись лбом земли, произнес:

– Вчера я, ваш недостойный слуга, перепил лишнего, когда торговался, продавая лошадь. А когда совсем захмелел, взвалил на плечо мешок с деньгами и пошел. По дороге, уж не знаю где, потерял его. Я очень испугался, и чтобы выкрутиться сказал «принесу завтра». Потом искал везде, где только можно, но ничего не нашел. Теперь, когда я собирался покончить собой, вы стали расспрашивать меня, и мне очень тяжело и страшно.

Чхонсон сказал, обратившись к Хидо:

– Ты вернул хозяину то, что было обронено по дороге, твоя честность и прямота достойны самого высокого уважения. Это серебро я уже потерял, а ты его нашел, значит это – твое достояние. Мне кажется, будет справедливо, если ты заберешь половину.

Хидо отрицательно покачал головой:

– Если бы у меня, ничтожного, действительно появилось желание обладать всем этим, я бы спрятал серебро, и все было бы моим. Зачем же мне, после того, как я пришел к хозяину утерянного, забирать половину? Я не осмелюсь поступить согласно вашим словам.

Сказав это, быстро встал, попрощался и покинул дом.

Не успел Хидо выйти из дому, как мать и жена этого слуги заслонили ему дорогу, стали кланяться до земли и всячески благодарить:

– После того, как мой сын напился, он потерял деньги, вырученные за лошадь. Наш хозяин строг, а его приверженность правилам – твердая. Несомненно, завтра он принял бы суровые меры, поэтому сегодня сын решил покончить собой. Но неожиданно нам встретился Живой Будда и спас от неминуемой гибели. Эта благодать подобна горам, эта добродетель подобна морю. И даже если «превратить тело в порошок и истереть кости», все равно не отплатить как следует. Нижайше просим нашего благодетеля зайти к нам в дом. Мы хотели бы выразить нашу благодарность, предложив хотя бы чарку вина.

Хидо, отказываясь, покачал головой и замахал руками:

– Но это же обычное дело, какая может быть благодарность?

Он уже собрался уходить, как мать и жена слуги начали хватать его за полы одежды и, не отпуская, с жаром уговаривали остаться. Хидо пришлось зайти в дом и принять угощение вином и кушаньями.

Через некоторое время появилась девочка лет тринадцати-четырнадцати с совершенными чертами лица и в прекрасном одеянии, поклонилась дважды и стала благодарить:

– Непросто воздать вам за благодать спасения моего отца. Хотя то, что хочу предложить – совсем немногое, недостойное и полувзгляда, но я готова последовать за благодетелем и стать его служанкой, исполняющей мелкие поручения.

Хидо со строгим выражением на лице очень вежливо отказался и вернулся домой.

Прошло некоторое время. В 1680 году был убит рожденный от наложницы сын Хо Чжока – Кён, участвовавший в заговоре. Все ждали, что вскоре тяжелые последствия этого затронут и всю его семью.

Некто сказал Хо Чжоку, что «для вас было бы лучше покончить жизнь самоубийством», на что благородный муж ответил:

– Я родил отвратительного сына и, согласно закону, наказание дойдет и до меня. Самоубийство, совершаемое для того, чтобы избежать наказания за ошибки, – не то, что называют проявлением уважения к указам государя. Давно, в то время, когда я служил начальником провинциальной управы, был один случай. Как-то раз я увидел молодого человека, одетого слишком роскошно, и велел схватить его, чтобы сурово наказать. В это время одна особа стала громко бранить меня. Тогда я приказал схватить и ее. Оказалось, что та