Кошка в светлой комнате - Александр Бушков

Он был на земле Вундерланда, и предстояло решаться.

Панарин откинул фонарь и спрыгнул в траву. Стояла прозрачнаятишина, неспешно текла Река, и голубели вдали горы – пограничный рубеж,неведомо кем и когда установленный.

Осторожно, словно по тонкому льду, Панарин дошел до берега исел на песок возле самой воды. «Омутки» проплывали против течения, песок былрассыпчатым, сухим, прогретым солнцем. Панарин по-детски зачерпнул его горстьюи дал стечь с ладони шелестящей струйкой. На ладони остались три «полосатика»,яркие, веселые, красивые.

Ничего не было – ни времени, ни цивилизации, ни Вселенной.Только желтый песок Вундерланда. Только холодная, трезвая, непреложная истина –Панарин знал, что как минимум половина его пилотов хоть однажды, да садились вВундерланде. Просто так. Чтобы посидеть у лениво текущей воды, поглазеть назеленые деревья, волшебным образом вырастающие на месте вчерашних солончаков,или на чудесный кристаллический сад. Можно теперь с уверенностью сказать, что СенечкаБосый тут садился, а Леня Шамбор нет – иначе он не ратовал бы так горячо заистребители прикрытия…

Почему все молчали? Все поголовно? Не существовало никакихкар, репрессий, статей уголовного кодекса, грозивших каким-либо наказаниемпобывавшим в Вундерланде.

Ответ ясен: трудно предсказать последствия. Не исключено,что открытие это способно начисто уничтожить аэрологию. А значит, рухнетопасная временами, но такая налаженная, такая сладостная, такая привычная жизньПоселка. Что останется от красивой формы пилотов, орденов почета, циркуляров иправил, привилегий и гордого сознания собственной избранности, если каждый,кому не лень, начнет шастать по Вундерланду? Безусловно, останутся какие-тоопасности, трудности, сложности – но Господа Альбатросы исчезнут навсегда. Какдинозавры, хищные и травоядные. И ведь трагедия еще и в. том, что все в Поселкегорячо жаждут покорить Вундерланд, вырвать у него его секреты, пашут для этого,не жалеючи нервов и жизней – но покорить и вырвать своими силами, при помощисамолетов, исключительно трудами господ Альбатросов. В глубине души многиесознают, что давно все не так, давно что-то неладно, и задачу они перед собойпоставили заведомо нереальную – но жизнь грохочет по накатанной колее…

А теперь и Панарину предстоит делать выбор. Компромиссовздесь нет. Или – или…

Панарин положил руку на голубое крыло самолета и оглянулсяна медленно текущие воды Реки, которая вовсе не была Летой. Наверное, впервыеон не торопился покинуть Вундерланд. И впервые у него не было на поясе кобуры…

8

Только видимость, только маска —

только внезапный шквал,

только шапки в газетах: «Фиаско»,

только снова и снова провал.

Только вылазка из засады,

только бой под покровом тьмы,

только гибнут наши отряды,

только сыты по горло мы…

Р. Киплинг

– Пойдете двумя звеньями, – говорил Адамян. Заложивруки за обширную спину, он нервно вышагивал по кабинету. – Прикрывать васбудет звено «Славутичей» майоpa Кравицкого, – он кивнул в сторону пилота сзолотыми сапсанами в петлицах. – Майор с обстановкой ознакомлен.

– Ну да? – нехорошо усмехнулся Панарин. – Мы досих пор не ознакомились с обстановкой, а майор, выходит, смаху вник? Я неуверен в целе-сообразности таких решений. Я не уверен, что истребители послужатгарантией безопасности. Может выйти вовсе даже наоборот. Вы ведь знаете, чтопредсказать Вундерланд невозможно. Чья-то высокоумная голова в Академиитеоретизировала с горных высей чистой науки…

– Нужно, – сказал Адамян.

– Сейчас мне мало этого слова.

– Что тебе нужно еще?

– Всего лишь убрать отсюда истребители.

– Невозможно.

– Тогда я не полечу. И я не уверен, что мои люди, узнав омоем отказе, сядут за штурвалы.

– Между прочим, – сказал Адамян, – у меня тут естьрапорт старшего лейтенанта Шамбора, который горячо заинтересовалсяэкспериментом, то бишь использованием для прикрытия истребителей, и выражаетжгучее желание участвовать в рейде.

– Ну-ну… – сказал Панарин. – За всех он не можетподписываться…

– Шантаж?

– Элементарная экстраполяция.

Майор, стриженный бобриком черноволосый крепыш, молча маялся,старательно глядя в сторону, чтобы ненароком не зацепить кого-нибудь из нихвзглядом. Весь его вид вопил: с его точки зрения, если старшие командиры ибранятся между собой, то уж никак не в присутствии младших по званию. Сообразивэто, Адамян махнул ладонью:

– Майор, подождите в приемной. Что с тобой, Тим?

Панарин презирал себя, но почему-то не мог открыть рот ирассказать о вчерашнем своем полете. Не мог, и все тут. Он сказал:

– Мы справимся и без истребителей.

– Пойми ты, их задача – не расчищать вам огнем путь, а принеобходимости прикрыть ваш отход.

– Что в лоб, что по лбу.

– Тим, ты прости, – очень тихо сказал Адамян, –но, быть может, ты устал? С каждым может случиться. Но сейчас ты необходим. КВедьминой Гати ходили только вы, и я боюсь, что Станчев один не справится. Нампозарез нужно набрать хотя бы три-четыре кубометра «взвеси». Все старые запасыв столице израсходованы, а исследования останавливать нельзя. Нет времениожидать пресловутых самолетов-роботов. Есть мнение на самом верху, это просьба самого…

– Черт побери, – сказал Панарин. – Вам осталосьдва месяца, какое значение имеют просьбы самого?

– Ты не понял. Никакого значения не имеют просьбы… Этот рейд– моя лебединая песня, Тим. Ничего у меня больше не будет только санаторий иманная каша. Я бы сам пошел, Господи, я бы сам пошел, но я же подохну еще навзлете! И я не за увековечение своей памяти борюсь. Ты прекрасно знаешь, что телекарства, биофильтры и ткани, которые получат на основе секретов «взвеси», неназовут ни «касторкой Адамяна», ни «синтетиком Панарина». Но мне нужен этотрейд… Тим, хочешь, я перед тобой на колени встану?

Панарин молчал. Он просто не умел высказать все, чтотворилось у него на душе – непривычен был к этому. Он сказал:

– На колени не надо. Лучше уберите истребители.

– Невозможно.

«Мне нужен ответ на один-единственный вопрос, – думалПанарин. – Садился ты в Вундерланде или нет?»

– Ты, часом, не испугался? Это бывает, Тим, я тебя не станувинить. Хочешь в санаторий на «материк»? Пиво чешское, солнышко, неваляшки вкупальниках… А к Ведьминой Гати я пошлю Станчева. Правда, у него нет практики,ну да что делать, если тебя одолела неврастения?

Панарин сердито подошел к столу и щелкнул клавишей: