Мой бывший - зверь - Анна Григорьевна Владимирова

теплый разговор и неугасаемый оптимизм. Я бы рассказала ей все… Но это невозможно.

Дав себе минутную передышку, я вошла в номер. Загорелся свет в небольшом коридоре, бросил блеклый отсвет на темную гостиную… И я уже сделала шаг к столу, поднимая взгляд от пола… и вскрикнула, отпрыгнув к стене и врезавшись в нее лопатками.

За столом в гостиной сидел Стас.

— Привет, Яна, — холодно глянул на меня, не обратив внимания на мой испуг.

Он крутил в пальцах мобильный, ожидая чего-то. Я же схватилась под ребрами, тяжело дыша.

— Что ты здесь делаешь? — потребовала тихо, не спеша делать шаг внутрь и все больше прельщаясь выходом. Не дожидаясь ответа, вытянула мобильный и нашла номер Ивы. — Тебе лучше уйти.

Брат Игоря смотрел на меня снисходительно, но неприятная усмешка больше не кривила его губы. Он был какой-то расстроенный. Может, он из-за Игоря переживает? Так и шел бы к нему.

— Что они тебе наговорили? — негромко поинтересовался он. — Что все будет хорошо? Что жизнь с оборотнем ничем не отличается от жизни с человеком?

Я выпрямилась, вжимаясь в стенку. Пальцы взмокли.

— Что тебе нужно?

— Сейчас мне нужно, чтобы ты перестала верить в глупости. — И Стас оскалился совсем не по-человечески.

— Перестань! — задрожала я.

— Перестань быть дурой, Яна, — процедил он, поднимаясь. — Тебе сказали, что жить без Игоря ты не сможешь? Что в этом мире надо быть кем-то полезным, чтобы тебя оставили в живых и со свободой выбирать? Или быть самкой оборотня. Других вариантов нет. — Я широко распахнула глаза и смотрела, как он приближается вальяжной походкой, всматриваясь в мое лицо. — А про метку тоже не рассказали? — склонил голову набок.

— Метку? — просипела я.

— Да, Ян, мы же звери. Своих самок мы кусаем в шею. Это вместо свадьбы и кольца. И это очень больно…

Он подошел вплотную и с интересом уставился на меня. А я и не могла от него скрыть, что все, что он говорил, повергало в ужас и срывало нервы. Пришлось стиснуть зубы, чтобы не стучали.

— …И тебе вряд ли говорили, что один из корпусов этого комплекса отведен на реабилитационный центр для женщин, которые подверглись насилию своих острозубых мужиков, — добивал меня Стас тихим вкрадчивым голосом. — Две из трех пар распадаются трагично. Если женщина выживает, то попадает лечить психику вот сюда. Спроси у Игоря, он половину жизни собирает на операционном столе тех, кому не повезло. Мы — настоящие звери, Яна. И ничего хорошего у тебя не будет.

— Игорь не такой, — вдруг нашла я в себе силы возразить.

— Ну конечно, ты же знаешь его целую неделю, — издевательски усмехнулся Стас. — Когда тебе скажут, что выбора у тебя нет, кроме как стать его женщиной, а ты попросишь карьеру или еще какие-то свои планы на жизнь, то и посмотришь, какой твой Игорь «не такой». Потому что первое, что от тебя потребуется — это сидеть в его норе и воспитывать его волчат. Ни один оборотень не может этому сопротивляться.

— Волчат? — сдавленно прохрипела я.

Стас презрительно усмехнулся.

— Ну а откуда берутся оборотни? — И он покачал головой. — Черт, я бы остался досмотреть весь этот спектакль… но времени маловато. И, кстати, — Стас вытащил визитку из кармана и протянул мне, — если надумаешь продолжить нормальную жизнь, я помогу ее устроить.

— Зачем это тебе? — безжизненно поинтересовалась я, беря визитку дрожавшими пальцами.

— Ненавижу его, — с психопатическим спокойствием ответил он. — Игорь не говорил?

— Говорил. Ты винишь его в смерти вашей матери.

— Да. — Стас равнодушно пожал плечами. — Ублюдок оставил ее умирать. Он просто не взял телефон, когда я пытался ему дозвониться.

Я округлила глаза:

— Разве это не случайность? Он мог быть…

— Рот закрой, — тихо приказал Стас. — Не случайность, Яна. Он просто не дал мне возможности до него дозвониться. Ни мне, ни отцу. А мать, которую Игорь считал своей единственной семьей, просто оставила свой мобильный дома. И умерла в ожидании скорой помощи в первой неотложке, до которой мы с отцом успели ее довезти.

Мои веки дрогнули, и я рывком заполнила легкие воздухом.

— Мне жаль, — прошептала.

Стас отвернулся и направился к двери. Когда за ним щелкнул замок, я съехала по стенке и обняла себя дрожавшими руками.

***

То, что что-то не так, я понял, когда Яна не вернулась ко мне в палату через полчаса. А когда мне позвонил Давид, тело налилось льдом.

— Стас как-то пролез в клинику, — лязгнул его голос металлом. А у меня сердце совершило сальто в груди, и я закашлялся. — Яна мне позвонила.

— Что он сделал?! — просипел я, усаживаясь рывком.

— Она в порядке. Ничего. Я скоро буду.

— Где она?!

— Игорь, — послышалось вдруг, и я вскинул взгляд к двери.

В палату влетела обеспокоенная Ива, а за ней бесцветной тенью вошла Яна. Я вцепился взглядом в ее сжатую фигуру. Лицо бледное, глаза большие, влажные… Мне хватило одного вздоха, чтобы понять, зачем приперся Стас. И в том, что он преуспел, сомнений не стало.

— Яна, — позвал я, и она нерешительно направилась ко мне, растерянно поглядывая на суету Ивы.

— Князев, ты капельницу вырвал, — проворчала подруга, но было не до нее.

Я ловил взгляд Яны, пытаясь найти хоть какое-то подтверждение тому, что ошибся.

— Что он тебе наговорил?

Видел, Ива замерла, вскинув голову от моей руки. Яна глянула на нее загнанно, потом все же подняла взгляд на меня.

— Много всего, — отозвалась уклончиво.

— Ян, не стоит тебе его слушать, — укоризненно заметила Ива.

— Я знаю, — начала было Яна.

Но я перебил:

— Да ладно, Ива, — процедил. — Вряд ли он ей соврал, правда?

— Игорь, не надо, — нахмурилась подруга.

Но в моей груди уже клокотала злость. И ненависть. Нет, не к Стасу. Я ненавидел себя. За слабость. И страх. А еще за то, что ни черта не мог гарантировать Яне, что слова моего брата останутся ложью. Что он мог ей сказать? Что я могу сорваться? Конечно, могу.

— Яна, чем этот придурок тебя напугал? — пыхтела Ива с капельницей надо мной.

— Тем,