Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских. - Теофил Лапинский

есть еще несколько сот дворов на границе Абадзехии, в которых преобладает кровь черкесов.

Татары Эльбруса, живущие на Кубани, татарское племя Науруз и другие без сопротивления покорились русским.

Мы подошли теперь к северной части Абазской страны, к адыгам, и сделаем краткий обзор истории их войны за последние 30 лет.

Южная часть страны, граничащая с так называемым княжеством Абхазией, никогда не подвергалась нападению со стороны суши, потому что высокие горы делали чрезвычайно затруднительной всякую военную операцию, но особенно еще потому, что русские должны были сначала привести к некоторой покорности большую часть непокоренных племен, которых они имели в тылу. Это им еще до сих пор не удалось; южные абазы, сванеты и осетины находятся в настоящее время в тех же самых отношениях к русскому правительству, как 30 лет назад, и не позволяют русским войскам проходить через их горы.

На восточную и северную часть Адыгской страны с суши и на западную часть с береговой стороны русскими предпринимались регулярные нападения.

Операционной базой против Восточной Абазии служили город и крепость Ставрополь, где также находилось главное командование действующего в этом районе корпуса, известного под названием «правый фланг Кавказской армии». Русские начали со своей любимой системы – возведение маленьких фортов (крепостей), и, не углубляясь в страну, что всегда было опасно и бесполезно, они заняли только всю линию реки Лабы до впадения Чаминка и возвели на небольшом расстоянии друг от друга 12 крепостей на Лабе и 2 – на Чаминке. Эти 14 крепостей были предназначены для того, чтобы сдерживать нападения абадзехов и защищать на обоих берегах Малой Кубани покоренных черкесов и татарские племена, так же как и вновь сооруженные станицы. Они служили в то же время опорными пунктами для операций русских войск против абадзехов.

Корпус, который оперировал на этой линии и составлял гарнизоны этих крепостей, обычно состоял из одной дивизии линейной пехоты, нескольких грузинских линейных батальонов, некоторого количества казачьих полков с Дона и из необходимой крепостной и полевой артиллерии, в общем приблизительно из 20 000 человек, которые, смотря по обстоятельствам, усиливались регулярными войсками и милицией из Грузии. Хотя равнины абадзехов и были очень подвержены нападениям русских и много от них терпели, эта часть страны сохраняла, однако, беспрерывно свою независимость и в течение 30 лет задерживала продвижение русских по Лабе.

Северный операционный фронт русских тянулся от Усть-Лабинска вдоль Кубани до ее впадения в Черное море. Операционной базой его можно считать Екатеринодар – главную квартиру черноморских казаков. На правом берегу Кубани была сооружена цепь малых и больших крепостей, чтобы препятствовать нападению шапсугов. В равнинах Шапсуга были заложены только две крепости на реке Абин, из них одна в 1854 году была оставлена, другая уже в 1842 году была разрушена адыгами, а гарнизон ее изрублен. В общем, русские в равнинах шапсугов не сделали почти никаких успехов. Против этой равнины оперировал корпус черноморских казаков, часто подкрепляемый другими линейными войсками. Третий операционный фронт русских тянулся вдоль берега Черного моря, от устья реки Бзыбь до устья Кубани. Неприятель построил вдоль берега 15 крепостей и расположил свою главную квартиру в Суджуке, который, так же как и Анапа, скоро вырос в маленький городок. Между Анапой и Суджуком была построена дорога, которая охранялась двумя новыми крепостями – Раевской и Николаевской. Между Суджуком и Абином, так же как и между Добай и Абином, русские войска проложили удобопроходимые дороги, которыми, однако, очень редко пользовались, т. к. каждый проход по этим дорогам стоил им много людей. Узкая полоса земли – Натухай, находящаяся между устьем Кубани и Черным морем, жители которой не могли защищаться с надеждой на успех, заключила перемирие с русскими, но на участке от Доба до Пицунды сражение никогда не прекращалось. Крепости по берегу были построены гораздо основательнее, чем на границе; расходы, которые русское правительство употребило для их сооружения, были огромны. Строительный материал был привезен морем из Крыма, и можно считать, что каждый камень стоил правительству 50 копеек серебром. Между этими многочисленными крепостями не было сообщения сушей. Русские должны были отказаться от попыток, которые они делали к устройству дороги через горы, из-за больших потерь и энергичного сопротивления горцев; они должны были довольствоваться связью, которую поддерживали при помощи кораблей и баркасов. Корпус, который составлял гарнизоны упомянутых 17 крепостей, состоял из линейных бригад черноморской пехоты, небольшого числа донских казаков и необходимой артиллерии (около 400 орудий различных калибров). Этот корпус можно считать приблизительно в 15 000 человек пехоты, 1000 всадников и 4000 человек артиллерии, инженерного и административного войска – итого, следовательно, 20 000 человек, сила которых еще могла быть подкреплена войсками Черноморского флота и самим флотом.

После ухода турок абазы некоторое время предавались надежде, что теперь их свобода не будет стеснена. Русские, которые заняли прежние турецкие места в Анапе и Суджуке, не хотели с самого начала вступать в открытую войну с абазами и не скупились на разного рода обещания, что они не посягнут на свободу абазов. Между тем русские воспользовались этим временем, чтобы основать крепости и наладить связь.

Когда же абазы стали сопротивляться продвижению русских в страну и отправили депутацию с жалобой на нарушение их границ, то со стороны русских им наконец было объявлено, что их страна по мирному договору в Адрианополе передана султаном России и что теперь они подданные царя. Адыги не могли понять, как султан мог передать их страну, которой он никогда не владел, кому-либо. На народном совете они решили: с одной стороны, сопротивляться до последних сил дальнейшему проникновению русских, с другой – отправить депутацию в Константинополь, чтобы требовать от Порты отмены незаконной передачи их страны.

Во главе этой депутации был поставлен черкесский князь Зан-оглы Сефер-бей, хорошо знающий турецкий язык: адыги избрали его потому, что он родился в турецком городе Анапе, был известен как друг и слуга турок, а также потому, что считали его влиятельным в Константинополе. Конечно, депутация была принята Портой неофициально. Но так как Порта была убеждена, что русские нелегко сделаются господами в стране, то в Константинополе не было недостатка в поощрении к сопротивлению и во всевозможных обещаниях. Депутатов, не знакомых с искусством дипломатии, убедили, что уступка их страны явилась наказанием за их непослушание и их упорство в неверии: если же теперь они будут стойко сражаться, сделаются хорошими мусульманами и признают падишаха господином, то он примет их милостиво, ибо повелителю верующих безразлично, если неверный мятежный народ, как адыги, попадет в руки неверных московитов,