В разные годы. Внешнеполитические очерки - Анатолий Леонидович Адамишин

миллиона голландцев поставили подписи под петициями, требующими не размещать ядерное оружие? А мы абсолютно ничего для них не сделали, хотя они предлагали различные варианты. Голландцы, однако, остались верны себе: полевое размещение американских ракет они отнесли на 1988 г. Эта затяжка дала им возможность выкрутиться, ибо наша договоренность с американцами о полной ликвидации ракет была достигнута на год раньше.

Несмотря на нажимно-прорывной настрой Генсека переговоры в Женеве по РСД никак не могли прийти к завершению. «Втянулись в варианты, – жаловался Горбачев, – безопасность считают арифметикой». Иногда мне казалось, что ведем переговоры не с американцами, а с самими собой: следовавшие от нас одно предложение за другим объяснялись главным образом тем, что удавалось в очередной раз убедить военных. Для внешнего же мира это могло выглядеть как цепь уступок.

При обсуждении на Политбюро 8 октября 1986 г. наших позиций к встрече с Рейганом в Рейкьявике (том самом заседании ПБ, где Громыко признал, что установка СС-20 была грубой ошибкой в нашей европейской политике) Горбачев настоял на нулевом варианте для Европы[74]. Это была единственная возможность убрать «Першинги» и крылатые ракеты, нацеленные на Союз прямой наводкой. Ради этого пошли на компромисс: не стали учитывать (записали пока, хотя было ясно, что это фактически навсегда) английские и французские ядерные силы (те, что упомянуты в «черном дне» отношений с Корниенко. Он не хотел выводить их из-под зачета), а также ядерные средства передового базирования США.

Инициатива по РСД воспроизводила в Европе нулевой вариант Рейгана. В США блефовали, будучи уверены, что СССР на это никогда не пойдет. Они стали отрабатывать назад от своего собственного нуля. Американский президент предложил промежуточную опцию, оставлявшую часть РСД обеих стран в Европе. Горбачев отбил: убирайте все американские ракеты средней дальности с европейской территории, оставляйте, так и быть, по 100 боеголовок на ракетах этого типа у себя в США (американцы имели в виду Аляску), а мы оставим у себя в азиатской части. На это американцы соглашались.

Глава советской делегации в Женеве, мой старый товарищ Виктор Карпов, раскритиковал этот вариант: мы что, хотим и в Азии двойного решения НАТО? В итоге ошибку брежневцев, предложенную сгоряча Горбачевым, мы не повторили.

Выведенные на чистую воду американцы никак не хотели отказываться от преимуществ, которые давали им «Першинги». Они предлагали оставить хотя бы по 33 ракеты, каждый на своей территории, хотели не уничтожать ракеты, а переоборудовать и т.д. В конечном счете удалось настоять на двух нулях: и в Европе, и в Азии.

Запись в дневнике от 26 ноября 1987 г.: «Нежданно-негаданно попал на исторический момент, ту встречу Шеварднадзе и Шульца в Женеве, когда были устранены последние проблемы по РСД. Оба министра впечатляют. “Папа” Шульц умен, образован, четко определяет проблему и четко излагает свою точку зрения. Наш тоже хорош – доброжелателен, раскован, хотя чуть меньше близок к существу, много, как мне показалось, “гарнира”. Но тоже есть свои плюсы – обволакивает, вынуждает в какой-то степени терять терпение, oriental style. Удивительно, как владеет предметом – по всем линиям.

Сравнение между двумя делегациями не в нашу пользу. Единственный плюс – мы малочисленнее, хотя нас тоже много. Американцы более целеустремленные, знают, чего хотят, и жестко добиваются. Нашим мешают ведомственные перегородки, военные неохотно делятся данными, хотя текстом, согласованным между МО и МИДом, по секретности нанесен сокрушительный удар.

Шеварднадзе взял с собой Ахромеева: патетично смотреть, как он искал решения, в некоторых случаях открыто страдая. Последнюю развязку они вдвоем вообще взяли на себя.

В конце Шульц предложил спуститься вниз и объявить журналистам, постоянно дежурившим у входа (на этот раз в американскую миссию), что the job has been done. Сделать это он благородно предложил нашему министру, тот высказался в своей слегка высокопарной манере. Шульц добавил деловитости, сказав: “Символично, что мы поднимаемся наверх и продолжаем работу над договором по СНВ”.

Был я в Женеве с интересной миссией: встретился негласно с саудовским принцем Бендером. Саудовцы запросили встречу на предмет повышения уровня отношений с СССР, мы имели с ними дипломатические отношения, но без обмена посольствами. Теперь они у нас есть.

Молодец Горбачев, что решил добивать РСД с Рейганом, ждать вновь избранного Буша – как многие советовали – была бы потеря и времени, и эффективности.

Подписание договора Рейганом[75]в декабре 1987 г., возможно, спасло его. Предположить это заставляет, как мы увидим, последующая политика Буша в отношении СССР.

Теперь ратифицируют ли американцы? Держу пари, что да. Еще один вопрос: могли бы мы добиться лучшего договора? Думаю, нет. Он как бы апогей компромисса».

Вступление договора в силу дало мощный реверс гонке вооружений. Впервые в истории предусматривалось не сокращение, а ликвидация целого вида ракетного оружия – советского и американского. Стороны обязались не только ликвидировать все свои развернутые и не развернутые ракеты средней и меньшей дальности (в общем диапазоне от 500 до 5500 км), но и не иметь таких ракет в будущем. Кроме самих ракет, ликвидации подлежали их пусковые установки, вспомогательные сооружения, объекты и оборудование, ракетные операционные базы. Стороны полностью и в установленные сроки выполнили свои обязательства. Советская сторона ликвидировала 1846 ракетных комплексов (889 ракет средней дальности: 654 РСД-10 «Пионер», 149 Р-12 и 6 Р-14, а также 80 крылатых ракет РК-55 «Рельеф» и для них – 587 ПУ; 957 ракет меньшей дальности: 718 ОТР-22 «Темп-С» и 239 ОТР-23 «Ока». Кроме того, были уничтожены 422 учебные ракеты и 49 учебных ПУ). Ракеты уничтожались взрывом на специальных полигонах или методом пуска. Последним способом были ликвидированы 74 «Пионера», причем все пуски прошли успешно, что лишний раз доказывало высокий уровень отечественных ракетных технологий. Американская сторона уничтожила 846 ракет. В СССР ракеты размещались на 117 объектах, у США – на 31 объекте. На ликвидацию ракет средней дальности отводилось три года, меньшей дальности – полтора года.

По договору уничтожались и ракеты меньшей дальности, так называемые оперативно-тактические. По мнению специалистов, наиболее «рисковые», так как предназначались для поля боя. Вероятность их применения была высока: во-первых, не существовало той многоступенчатой системы контроля за возможным пуском, которая действовала в случае со стратегическими ракетами; во-вторых, блокирующие устройства снимались с началом крупномасштабных военных действий. Приказ применить ракеты отдавался бы командирами на месте, и был риск, что они могли поспешить, чтобы опередить неприятеля. Иными словами, полевой командир мог начать атомную войну.

У нас внутри была дискуссия, каким образом под уничтожение попала ракета «Ока». Вроде по дальности полета она не подпадала под параметры договора. Потеряли, мол, хорошую