Адвокат Империи 15 - Ник Фабер

столик. Как раз именно там случился наш прошлый с ним разговор. — Присаживайся, Александр.

Отказываться я не стал.

— Могу я спросить, как там Браницкий? — полюбопытствовал я, когда мы сели друг напротив друга. И судя по расслабленному выражению на лице старика, ему это удобное и мягкое кресло было нужно. Очень нужно.

Тем не менее он улыбнулся, когда услышал мой вопрос.

— Переживаешь за него?

— Будет обидно, если он ноги протянет после того, сколько сил я потратил на то, чтобы спасти ему жизнь. И вы, судя по всему, тоже.

— Что поделать, Александр. Я уже не молод. А что касается нашего пылкого друга, то всё с ним будет хорошо. Более или менее. Мы его стабилизировали, и сейчас его жизни ничего не угрожает. Как я уже сказал, более или менее…

— Ваше сиятельство, можно ещё один вопрос? — спросил я, и когда Распутин кивнул, я продолжил. — Почему он в таком состоянии? Его Реликвия же даёт ему полную регенерацию. Практически бессмертие. Я знаю это, потому что видел, как он выживал после смертельных ранений…

— И где же ты мог такое наблюдать? — с лёгкой улыбкой поинтересовался Распутин, чем сбил меня с толку.

— Это не так уж и важно, — пожал я плечами, не желая обсуждать нашу с ним первую встречу. — Главное, что это факт. А сейчас даже вам пришлось напрячься для того, чтобы вытащить его.

— Думаю, что ты уже догадываешься.

То, как это было сказано… Слишком большой скрытый смысл заключён в этих словах.

— Реликвия Разумовских? — уточнил я, вспомнив то, как повела себя сила Волкова при встрече со мной, и Распутин кивнул.

— Верно. Это одна из причин того, почему все были так осторожны с твоим отцом…

— С Ильёй Разумовским, — вежливым, но твёрдым тоном поправил я графа.

— Не считаешь его своим отцом?

— Вы знаете мою позицию на эту тему.

— Знаю, — не стал спорить Распутин. — И уважаю тебя за это. В любом случае, ты прав. Да, дар Ильи, да и почти всех Разумовских в целом мог влиять на другие Реликвии. По крайней мере мы так считаем.

Он очень много не сказал. Но я додумался и так. Конечно же они «так считали». Разумеется. После того, как их зондр-команда отправилась в Британию для того, чтобы избавиться от Ильи и остальных, я в этом даже не сомневался.

— Его сила к нему вернётся?

— Да, — с толикой сомнения в голосе произнёс Распутин. — Вернётся. Это может занять некоторое время, но рано или поздно это произойдёт. И тогда Браницкий возвратится в норму. Ну, в то состояние, которое сам этой нормой считает.

Его губы тронула короткая, едва заметная улыбка, и я не смог не ответить на неё своей собственной.

— Ясно, — вздохнул я. — Елена сказала, что вы хотели со мной поговорить?

Я ждал, что Распутин сейчас подтвердит это, но вместо этого натолкнулся на его тяжёлый, молчаливый взгляд.

— Нет, Александр, — спустя несколько секунд произнёс он. — Это не совсем верно. Я хотел не поговорить. Я хотел попросить тебя. Позволишь?

Он указал на мою правую руку. Вот тут настала уже моя очередь удивляться.

— Попросить? — уточнил я, протянув ему забинтованную руку.

— Да.

Распутин взял мою ладонь в свои пальцы, внимательно осмотрел, аккуратно повертев её из стороны в сторону, после чего накрыл собственной. Из-под его руки вырвалось лёгкое свечение, а я ощутил, как по конечности от места перелома расплывается приятное, прогоняющее боль тепло. Не прошло и десяти секунд, как Распутин отпустил меня.

— Спасибо, — поблагодарил я его, повертев рукой и прислушиваясь к собственным ощущениям. Ничего не болело. Вообще. Эх, выходит, что Виктор зря мучился с перевязкой. И меня тоже зря мучил.

— О чём вы хотите меня попросить? — вернулся я к разговору.

— Об услуге, — голос Распутина прозвучал колко, будто то, что он собирался сказать, было ему неприятно. — Услуге, которая может стоить очень и очень дорого. Мне хочется верить в то, что всё, что ты говорил о себе — это правда. Постой, дай мне договорить. Александр, сейчас жизнь столкнула тебя с твоим братом. Я не могу гарантировать, что понимаю, что сейчас твориться у тебя на душе. Всё, что у меня есть — это догадки, построенные на нашем с тобой прошлом общении.

— Ваше сиятельство, я всё равно не понимаю…

— Я прошу тебя не повторить судьбу твоего отца.

Признаюсь, мне в этот момент захотелось оказаться где-то… короче, в совершенно другом месте, а не сидеть сейчас здесь и слушать, как сидящий напротив меня старик просит меня умоляющим тоном. От того, как это было сказано, мне стало не по себе.

— Что вы имеете в виду?

— То, что…

Дверь позади меня распахнулась едва ли не со стуком. Взгляд Распутина моментально скользнул мне за спину и стал тяжёлым и мрачным.

— Простите, ваше сиятельство, — донеслось со стороны входа в кабинет. — Я пыталась объяснить, что…

— У нас нет на это времени, — проговорил знакомый голос. — Григорий, нам нужно ехать.

Я уже поворачивался, но и по голосу понял, кого именно нелёгкая принесла в кабинет.

— Вы смогли найти его? — спросил я, поднимаясь с кресла.

В ответ на это Николай Меньшиков даже не удостоил меня взглядом. Судя по всему, ответ на мой вопрос носил отрицательный характер.

— Это не твоё дело, Рахманов, — холодно произнёс он, не сводя глаз с Распутина. — Григорий, он вызвал к себе нас обоих.

Видимо, Распутин моментально понял, о ком именно говорил Меньшиков, потому что быстро встал с кресла. И то, с какой поспешностью это было сделано, наводило на определённые мысли.

— Сейчас? — уточнил лекарь.

— Да, сейчас…

— Ваше высочество…

— Рахманов, прости, пожалуйста, но у меня сейчас нет времени на разговоры с тобой, — язвительно отрезал князь. — Сейчас есть и более важные дела.

От его тона весь запал хоть что-то ему говорить пропал моментально. Бесит.

Распутин извинился передо мной, после чего проследовал за Меньшиковым. Тут, наверно, не стоило винить его за поспешность. Если я угадал с тем, куда именно их вызвали, а точнее, к кому, то медлить и правда не стоило. Можно и головы не сносить.

Особенно забавно