Сердце шипов - Мерседес Лэки

его задержала и, когда больше не осталось сил, позволила ему рассеяться. И, исчезая, оно унесло вместе с собой иллюзию.

Брианна улыбнулась. Виридити кивнул, словно именно этого и ожидал. Кларион довольно хмыкнул, а Лобо завилял хвостом.

Мы все вошли в дом и устроились в его единственной комнате, где теперь лежали огромные подушки для Виридити, Лобо и Клариона, а также мягчайшее нечто, похожее на стул, – для меня. Брианна села на пуф. Перед каждым стоял маленький столик с угощением – вот и вся мебель. Я поведала свою историю (и все-таки попробовала масляный пирог, столь прекрасный, как нахваливали Кларион и Лобо), а затем задала вопрос, который уже некоторое время не давал мне покоя.

– Госпожа Брианна, я прочитала все официальные отчеты о том, как вы в последний раз действовали во имя Тиренделла… и вы не делали и половины того, что сейчас.

– Я все же дала крепость, где укрыться, и проводников, которые всех туда доставили. Но ты права. В текущем положении я гораздо больше… вовлечена во все происходящее. И, полагаю, ты хочешь знать почему.

Я горячо закивала.

– Мы, светлые феи, не то чтобы находимся под властью Совета старших фей – собственно, совета из девяти старейших фей, – но они для нас очень важны. Совет существовал всегда, он отвечает за взаимодействие с темными, с людьми и всеми магическими созданиями, что не являются феями.

– Это мы, – подсказал Лобо.

– Они приставили меня к тебе, Авроре и Тиренделлу, как только мы поняли, что появление незваной темной на крещении наверняка было тщательно спланировано, – продолжила Брианна с потрясшей меня откровенностью. – И чем больше странностей происходит, тем сильнее мы убеждаемся, что на этот раз должны вмешаться. Темные феи обходят правила, и мы думаем, что Тиренделл – это проверка, сойдет ли такое им с рук. Если здесь уловка сработает, они попробуют провернуть то же самое в более крупных, агрессивных королевствах. Что не сулит ничего хорошего, и если мы хотим выжить, мы должны точно так же находить способы обходить правила.

– Никогда не слышала о совете, который управляет светлыми феями! – воскликнула я с удивлением.

– Точнее, не управляет. Они скорее как советники. Реши я поступить вопреки их мнению – что я, безусловно, сделала бы, как только узнала, что в тебе течет кровь фей, моя дорогая, – никто бы меня не остановил. Однако никто бы и не помог.

И это меня тоже поразило. Чтобы скрыть потрясение, я продолжила рассказ тем, что мы этим утром сделали со стражей – как все они вдруг захотели, чтобы я наложила на них чары после того, как вчера победила умертвие Колыбельной песнью.

– Прекрасные новости, – в голосе Брианны прозвучало искреннее облегчение. – Тебе, с кровью фей в жилах, придется нелегко, но поддержка королевской гвардии во многом поможет.

– Плевать, что думает двор, пока мне доверяет гвардия, – твердо сказала я.

Брианна вскинула бровь, но промолчала. Полагаю, она считала, что я еще передумаю, но пока у меня есть ребята из Свиты Авроры, мне и правда все равно, как меня видят придворные, ведь я не знаю наверняка, кто просто подлизывается ко мне ради благосклонности мамы. Но, может, Брианна не понимала эту часть моей жизни.

Или она совсем не понимала человеческих правителей и придворную политику. Иногда легко забыть, что феи совсем другие; они так похожи на нас – и все же не думаю, что даже Джеррольд много знает о том, чем они живут изо дня в день. Что они делают, когда не бросаются спасать людей от своих темных родичей? Я понятия не имею. Мы видим их лишь тогда, когда они того захотят, и показывают лишь то, что они захотят.

Наверное, мне стоит просто порадоваться, что они на нашей стороне.

– Я намеревалась дождаться, пока ты овладеешь магией фей в достаточной мере, прежде чем позволить волшебнику Джеррольду взяться за твое обучение людской магии, но теперь передумала, – проговорила Брианна, хотя в ее голосе звучало немалое сомнение. – Думаю, чем раньше ты начнешь изучать людскую магию, тем лучше.

Но я покачала головой.

– Кроме крестин, двор не видел моей магии до вчерашнего вечера. До сих пор это все было слухами и сплетнями. Не думаю, что они отличат магию фей от людской.

Брианна рассмеялась.

– Поверю тебе на слово, моя дорогая. Что ж, хорошо, тогда продолжим в том же духе.

Для меня это прозвучало очень даже хорошо. Я ведь только начала привыкать к темпу тренировок!

Когда мы закончили обсуждать этот вопрос, а Лобо, Кларион и Виридити налопались угощений, Брианна их отослала, и я снова принялась за учебу. К тому времени, как фея наконец меня отпустила, я так вымоталась, что снова умирала с голоду.

Минул день, и ничего ужасного не произошло. Затем два дня. И целая неделя. Была почти середина лета и настала пора большой городской ярмарки. Я гуляла на ней всего несколько раз. Сперва была слишком мала, потом отец ушел на войну, а после мы носили траур. А потом папа сделал маме предложение, и все стало слишком сложно.

Я надеялась, что смогу попасть на ярмарку в этом году… но крестины Авроры, после которых все опять стало сложно, однозначно положили этой надежде конец. Так что теперь я просто слушала, как оруженосцы болтают – когда же их рыцари даруют им свободное утро или день, и что они там собираются делать, и как много (или мало) карманных денег придется потратить, – и пыталась не слишком уж завидовать. Даже мои друзья нисколько не сомневались, что в какой-то из семи дней ярмарки сэр Делакар их все-таки отпустит.

Я упорно напоминала себе, сколько у меня привилегий. Например, я не просто владею магией, но аж двумя ее видами! И в моих жилах течет кровь фей! И я провожу с феей столько времени! Прямо-таки живу в волшебной сказке, верно? И мы начали по очереди охранять Аврору. Так что едва ли я могла ожидать, что меня на время освободят от обязанностей.

Итак, утром перед первым днем ярмарки сэр Делакар выстроил нас в шеренгу (кроме Джайлза, он нес утреннее дежурство в детской) и произнес:

– Полагаю, вы все хотите, чтобы я отпустил вас на ярмарку.

Я уже приготовилась, что дальше последует неминуемое разочарование.

– Я намерен отпускать вас по двое через день по утрам. И если вы не окажетесь за столом к обеду, даже если и так досыта наелись вкусностей, никаких больше вылазок, пока я ваш учитель.

Он свирепо воззрился на нас, не давая запрыгать от радости.

– Элль и