Темные тени нехорошей квартиры - Евгения Михайлова

Они вошли в гостиную, Сергей и Слава встали, поздоровались. Петр поднял было руку для рукопожатия, но ему стало ясно, что это лишнее.

– Петр Ильич, – сурово сказал Земцов. – Извините, что без звонка. Время поджимает. У нас плохая новость. Вчера вечером была убита ваша бывшая жена Марина Демидова.

Сергей и Слава какое-то время смотрели, как два крупных, довольных жизнью человека превратились в неподвижные, застывшие на глазах статуи. Они окаменели, и ни один не издал ни звука. Сергей и Слава мельком переглянулись: что бы это значило? Да что угодно, – взглядами ответили они друг другу.

– Как? – наконец спросил Петр.

– Ножом, – ответил Слава. – В сердце. Похоже, действовал профессионал.

– Вы арестовали того типа, который был с ней?

– А кто с ней был?

– Васильев! Сосед!

– Почему вы так думаете?

– Потому что мы вместе встречали Новый год! Они были в моей, то есть ее квартире.

– С тех пор прошла почти неделя, – глядя Петру прямо в глаза, сказал Сергей. – С чего вы взяли, что они так долго были вместе? Почему вы уверены, что это произошло в доме, где у Марины была квартира?

– А не там? – быстро спросил Петр.

– Там, – медленно протянул Слава. – У меня такое впечатление, что вы и до этого вопроса не сомневались, что там. Вы оба.

– Вы че, свихнулись? – завопила Рита. – Вы меня хотите впутать в это дело? Я ни слова не сказала. Откуда я знаю, где и с кем она была?

– А зачем так волноваться? И что за странные претензии – «впутать в это дело»? – Слава сел на подлокотник антикварного стула. – У вас нестандартная реакция на известие о трагической гибели близкого человека.

– Насчет близкого – это вы перегнули палку, – холодно заметил Петр. – Всего лишь бывшая жена.

– Но вы ведь расстались по-доброму, – дружески сказал Сергей из своего кресла. – Такую прекрасную квартиру ей подарили. Так ее отделали. И это ведь не все, так?

– Вы о том, что она вам наболтала?

– Именно.

– Я одолжил ей определенную сумму, просто положил на счет, но это мои деньги.

– А счет у вас общий?

– Вот на этот вопрос я точно не буду отвечать. Тайна вклада, личной жизни. Надеюсь, вы в курсе.

– В курсе, – небрежно бросил Слава. – Вы же понимаете, что являетесь одним из подозреваемых как заказчик. Вообще-то единственным. Счета нас пока не интересуют. В свое время перейдем к мотивам. Их перечислять? Угрожали вы ей практически при нас.

– Вы соображаете, что говорите? Я звоню адвокату. Если он не приедет, вас отсюда просто попросят. Полицейского произвола в моем доме не будет!

– Не будет! – эхом поддержала Рита.

– Не увлекайтесь, – лениво сказал Сергей, вставая. – Лично у меня один вопрос. Эта квартира, которую вы два года так тщательно отделывали и украшали, не жалея никаких средств… Марина написала вам завещание на нее? Грубо говоря: вы заставили ее написать на вас завещание? Это простой вопрос, почему вы оба опять впали в ступор? Так поступают многие, насколько мне известно. Мы это легко узнаем, но почему бы не признаться, раз мы тут… Нам нужна полнота картины.

Рита тревожно впилась взглядом в лицо Петра. Оно стало бледно-желтым. Но ответил он совершенно спокойно, вполне барственным тоном:

– Разумеется, да. Это очень дорогая недвижимость. Такие вещи не пускают на самотек. Мало ли что бывает в жизни.

– Я правильно понял, – уточнил Сергей, – что родители Марины не могут претендовать на ее собственность?

Петр хохотнул натужно.

– Смешно. При чем тут они?

– Такая, значит, собственность, – заключил Слава. – И в завещании Марины о родственниках ни слова?

– Ни слова, – отчеканил Петр.

– Не очень хорошая ситуация, – заметил Земцов.

– Повторяю, – металлическим голосом отчеканил Петр. – Это обычная практика. Она могла в этой квартире, с моими деньгами, прожить сто лет!

– Петь, – Сергей вдруг встал и положил руку Романову на плечо. – Ты, наверное, это с горя. Она не прожила сто лет! Она не дожила до тридцати пяти! Ты понял, в чем твоя проблема? В молодую женщину, как в копилку, на время были вложены деньги и недвижимость, а потом ее вдруг зарезали.

– Уходите, – глухо сказал Петр. – Вы – не люди. Мне очень больно из-за смерти Марины. А вы пришли со своими грязными версиями.

– Уйдем, конечно. Мы не жить сюда пришли. Завещание покажите, пожалуйста.

– Его здесь нет. Оно у нотариуса.

– Адрес, телефон нотариуса, – Слава достал айфон. – И, пожалуйста, вот здесь распишитесь. Это подписка о невыезде. До окончания проверки всех обстоятельств.

…В машине Сергей спросил:

– Есть соображения по поводу их причастности?

– Все может быть, – ответил Слава. – А у тебя?

– Ну, то же самое, конечно. Я смотрел на нее. А ты?

– Я – нет.

– Такое впечатление, что у этой дамы все потекло: ботокс, силикон. То ли она что-то скрывает, то ли думает, что и с ней такое может случиться, но бабу клинило конкретно.

– Ты не думаешь, она могла?..

– Я ничего не думаю, кроме того, о чем сказал. Просто моя жена нашла ее комментарии в соцсетях. Злая, говорит, тетка, агрессивная и ревнивая.

– Отеллица? – равнодушно произнес Слава. – Как-то этот мотив все реже встречается. Хотя кто знает… Проверить, есть ли у него завещание от Риты, надо. В том, что он и в нее вложил что-либо, сомневаться не приходится. Ребята из экономического отдела немного покопались в его империи. Отмывка идет бешеная. Выведение, распил бабок, все в разных местах. Марин и Рит может быть много.

Виолетте повезло. Она долго рылась в ящиках на полках и вдруг нашла свою самую любимую фотографию. Ей там лет двадцать восемь. Она в цельном купальнике, открывающем полную грудь, стоит на коленях в траве и полевых цветах. На заднем плане деревья и кусты. Как-то по-особенному освещают ее солнечные лучи и смягчают тени. Она помнит этого фотографа и друга, который часто бывал у нее, иногда они встречались, независимо от того, был ли у нее в то время постоянный мужчина или нет. У них были приятные отношения. И он нередко просил ее попозировать. Она сама с удивлением смотрела на его фотографии-шедевры и не всегда себя узнавала. Виолетта мало пользовалась косметикой, но на разных снимках как будто были разные женщины. Она устраивала вернисажи, выставляла и его работы, помнит случаи, когда стояла на его выставках рядом со своим портретом, а ее никто не узнавал! Он умел найти в ней то, чего не видели другие люди. Как его звали? У Виолетты от напряжения разболелась голова, она никак не могла вспомнить… Ну, как же! Митя! Его звали Дмитрий.