Темные тени нехорошей квартиры - Евгения Михайлова

– Так она под другой фамилией. Может, у нее и документы уже другие. Она не стала дурочку из себя строить, типа «я не я», сразу меня признала, но предупредила, чтобы я никому не говорила. А то, мол, ее заподозрят в чем-то… Не знаю, в чем, не суть. И так ясно, что тут не все чисто, а у нас следователи работают. Короче, эта серая мышка стала дамой на миллион долларов. Квартира, скромное платьице, уход, тон барский… Ну, это может оценить только женщина. Особенно, если мы в очереди в один туалет стояли. Да и заказы у нее были – все самое дорогое. Все! Видно, она не часто показывается на людях.

– Интересно, действительно. Что бы это значило?

– Да сама думаю. А вдруг Валька ее в какие-то свои делишки втянула, а Лидка какой-то ее кусок прибрала, исчезла, а потом с семейкой стала расправляться?

– Лида? В гангстеры подалась?

– Ну, не сама, конечно. Но с деньгами нанять кого-нибудь нет проблем.

– Знаешь, я уже ничему не удивляюсь.

– А я сегодня еще раз удивилась. Ко мне приходила жена нашего частного сыщика, Сереги Кольцова.

– Это еще зачем?

– Интересовалась моей бывшей свекровью. И Петькой, само собой. Какое-то уравнение у нее с ними не получается.

– Яснее нельзя?

– Она иногда влезает в дела мужа. Когда ей кажется, что он сам не допрет. И тогда она все делает по уму.

– И чем у вас дело кончилось?

– Я ей объяснила, что Петя – козел, и по уму его ни в какое уравнение не впишешь. Хорошо сказала?

– Отлично. Как тебе жена нашего сыщика, который ни фига не сыскал до сих пор?

– Убила. Слишком красивая – раз. Поэтому я ее сюда не повезла, чтоб ты не стал хвост распускать. Нудная – два.

– Но считать у нее ты научилась, – рассмеялся Толя.

…Они провели в этой квартире еще два дня. Столько оставалось у них до работы. Когда собрались уезжать, Толя кухонным ножом сковырнул одну розочку, завернул ее в салфетку, сунул в карман.

– Это чтоб вернуться с тобой сюда. Как в детстве: мы тогда с мамой бросали монетки в море.

Марина обняла его и растроганно расцеловала. Они вышли во двор, где тускло горели фонари, мел мокрый снег и его неохотно сгребал лопатой человек в куртке дворника. Анатолий остановился у подъезда закурить. Марина направилась к машине, но по дороге поскользнулась. Как раз рядом с дворником. Толя сначала ничего не понял. Она стала падать, а дворник, вместо того чтобы подхватить ее, бросился бежать. Она лежала и не пыталась встать. Толя в два шага оказался рядом. Жакет был расстегнут, а на бирюзовом платье под грудью расползалось алое пятно. Анатолий опустился на колени и дрожащими руками закрыл Марине веки. Потом поднялся, оглянулся: во дворе никого не было, он выбежал за ворота: какая-то машина мчалась по переулку, и рассмотреть номер оказалось нереально. А следы колес на свежем снегу были именно у этих ворот.

Таким Сергей Васильева еще не видел. Даже в отделении Нискина, где его держали в наручниках, избитого, где его прессовали, шантажировали, – даже там он умудрялся сохранять независимость и высокомерие. Сейчас он сидел в кабинете Земцова страшно бледный, с больным и беспомощным взглядом. Когда начинал говорить, не сразу справлялся с дрожащими губами. Он смотрел только на Сергея, а Земцов и Масленников на него.

– Серега, как его найти, ты знаешь? Я его узнаю. Толком, конечно, не рассмотрел, но в общем – перед глазами стоит. Высокий, сутулый, руки длинные… Да по всему пойму. Сможете найти? – спрашивал Васильев.

– У нас есть отпечатки обуви, колес на снегу, отпечатки пальцев на черенке лопаты. Ну, знаем, какой примерно нож мог быть при нем, хотя он его наверняка выбросил. Приложить только все это не к чему. Ориентировку по твоему описанию разошлет Слава, но… Ты ж понимаешь: это иголка в сене. Он точно тебе никого не напомнил? Никогда не был рядом с Мариной, не приходил к ней?

– Не видел такого…

– Вы провели вместе несколько дней. Она ничего не говорила о том, что ее кто-то преследует, пугает?

– Она была веселая и спокойная. Да, рассказала о том, что соседку нашу пропавшую среди своих клиентов обнаружила.

– Подробнее, пожалуйста, – попросил Земцов и включил диктофон.

Они очень внимательно выслушали рассказ Толи, уточняя детали. Переглянулись: может, здесь разгадка?

– Я, дурак, не спросил, на какую фамилию она теперь записана, – посетовал Толя.

– Не проблема, – успокоил его Сергей. – Марина же в тот день отвозила единственный заказ. Мы все найдем на фирме. Мы только можем не успеть задержать Смирнову по этому адресу. Если она просила Марину никому ничего не говорить, если скрывается под другим именем, то здесь что-то серьезное, из-за чего могли убрать свидетеля.

– Лида? Убрать? Марина тоже говорила: вдруг это она Вальку и семью ее заказывает… Не помню уже, из-за чего.

– К чему-то эта Смирнова может иметь отношение. Не лично, конечно. По всем приметам она участница какого-то криминального образования. Бедная, не очень молодая женщина вдруг резко меняет свою жизнь, буквально в один день. И обнаруживается не тупо убитой где-то за МКАД из-за комнаты в коммуналке, а совсем в другом качестве благосостояния. И скрывает это.

– Но Марина ей пообещала молчать…

– Полагаю, она прекрасно знает Марину и ее коммуникабельность… Это версия, Толя. Надо же отчего-то плясать. Есть еще одна версия.

– Какая? – в унисон спросили Слава и Толя.

– Петр Романов, разумеется. Бывший муж. Марина мне говорила, что он ей угрожал. Поэтому она не поехала с ним к нотариусу. Угрожал как раз из-за ее болтливости. Ему не понравилось, что она мне о нем рассказала. У него были какие-то дела с Валентиной Сидоровой.

– Ну, что ж, – заключил Масленников. – Сергей, как всегда, достаточно грамотно наметил ближайшие этапы твоего, Слава, следовательского пути. Что-то интересное выяснится однозначно. И действительно может пролить свет на убийство Марины Демидовой. Ребята, я поехал в морг, экспертиза будет готова к завтрашнему дню.

– Да и мы… – Сергей подошел к Толе. – Ты без машины. Я тебя подкину к дому, хочешь? Может, зайду с тобой.

В машине Толя вдруг умоляюще взглянул на Кольцова. Тот без вопросов и просьб кивнул, остановился у ближайшего магазина, вышел с бутылкой водки. Толя благодарно сказал:

– Спасибо. А то у меня как будто отморозка отходит. Хоть об стену головой…

– У вас были какие-то планы с Мариной?

– Нет. Мы так, спали по умолчанию. А жили – каждый сам по себе. Только в последние три дня… Проклятый я кем-то по жизни мужик, Серега. В последние три дня я думал, что предложу ей выйти за меня замуж.

– Что-то изменилось в отношениях?

– Да. Был день смерти моей мамы… Я никому никогда не рассказывал, как хоронил ее. А ей сказал. Она это поняла… Как жена.