Тебя ждёт наказание - Ронни Траумер

а от её ярко накрашенного лица рябит в глазах.

Я почти не сплю, глаз не могу сомкнуть с тех пор, как узнал, что ребёнок выжил, и Анну обманули по велению моего отца. Закрою глаза на миг, и картинка появляется, как маленький мальчик бежит по зелёной траве, а за ним Анна в белом платье.

Совсем головой поехал!

Поехал! Потому что не могу перестать думать, чего отец меня лишил. Столько лет мы могли бы быть нормальной, счастливой семьёй. Приготовленная комната стояла бы по сей день, а, может, мы бы изменили там всё, как Анне бы хотелось. А лучше бы переехали в новый дом и обустроили там всё по нашему вкусу. И мой сын и вправду бегал бы по зелёной лужайке.

Всё это могло бы быть нашим, но у нас отобрали возможность быть счастливыми, и я сделаю всё, чтобы наверстать это время и сделать совместное будущее вдвойне лучше. Потому что теперь, когда знаю, что наш ребёнок не умер в той аварии, я не собираюсь отпускать Анну. Наизнанку буду выворачиваться, но я верну её.

– Добрый день! Капитан полиции Ловыгин Алексей Викторович, – слышится грубый голос, и, повернувшись в сторону его обладателя, вижу, что мужчина протягивает удостоверение женщине за стойкой.

– Лёх?! – выдыхаю устало.

– Красавица, давайте вы предоставите всю нужную информацию, мы быстренько посмотрим, и также быстро испаримся, – томным голосом пробормотал мужчина, наклонившись вперёд и одарив женщину обворожительной улыбкой.

– Чёрт с вами! – махнув рукой, отвечает она, немного подумав. – Только гляньте и всё, никаких изъятий, – строго говорит, пригрозив пальцем.

Лёха кивает, и женщина скрывается за белой дверью, что находится за её спиной.

– Ты откуда взялся? – спрашиваю я, повернувшись к нему лицом.

– Я знал, что тебе одному не справиться, – серьёзным тоном, словно и не строил глазки женщине минуту назад.

– Я не хочу отнимать у тебя время…

– Без моей помощи ты долго будешь искать. И, может, не было бы у меня детей, я бы плюнул, но как представлю, что вернусь домой, а там пусто, холод по спине пробегается, – в подтверждение своих слов Лёха вздрагивает и мотает головой, отгоняя представленную картинку.

– Спасибо, – искренне говорю я и протираю уставшее лицо ладонями.

– Нам эти записи ничего не дадут, кроме даты рождения. Вряд ли где-то есть информация о том, куда ребёнка увезли, – размышляет друг.

– Надо с чего-то начать, – обречённо говорю я.

– Да, а именно с имени врача, который принял твою… прости, как её?

– Анна Белозёрова…Тьфу ты, Ковалёва она была в то время.

– Тебе надо выспаться, – хмыкает Лёха. – Выглядишь хреново.

– Знаю, но спать не могу. Совесть мучает, что при живых родителях мой сын живёт в детском доме. И столько мыслей в голове… А если его усыновили, а если он…

– Так! Отставить панику! – включает мента, зыркнув на меня строгим взглядом. – Для начала надо его найти, а там посмотрим.

– Да, – опускаю голову, тяжело вздыхая.

Лёха прав, конечно, но что будет, если его правда усыновили? Что я буду делать? «Здрасти, я отец этого ребёнка, верните мне его». Бред какой-то! А мальчик? Он сам-то как отреагирует? Ему уже пять лет, он всё понимает.

Чёрт!

– Вот, только быстро, – раздаётся голос женщины, и на стойку перед нами падает растрёпанная папка.

Только пальцами коснулся её, как Лёха резко схватил и, открыв, быстро пробежался по справкам.

– А где можно найти Елену Николаевну? – спрашивает друг, пока я сверлю его глазами в ожидании.

– Да кто ж знает, – пожимает плечами женщина и отводит взгляд.

– Уверен, вы знаете. Вы ведь глаза и уши этой больницы, – полушёпотом говорит Лёха, и снова на его лице появляется улыбка, от которой женщины краснеют.

– Ой, скажите тоже, – смущённо улыбается. – Она уволилась пару лет назад. Говорят, она какое-то наследство получила и приобрела дом в престижном посёлке, – заговорщицки проговаривает. – Но ходили слухи, что никакого наследства не было, и она охмурила богатого старика. Ходил к ней тут один, статный такой, дорого одетый, – мечтательно описывает того несчастного.

Могу предположить, что этот старик мой отец, и наследство это она получила за то, что объявила моего сына мёртвым.

– Адрес не подскажите? – продолжает друг.

– Точно не знаю, но название посёлка скажу, – обрадовала своим ответом.

Получив название посёлка, мы с Лёхой направились сразу туда. Я уже в предвкушении, что осталось не так долго, и я увижу нашего сына. Сомнений нет, что эта дамочка нам всё расскажет, я настроен серьёзнее некуда, и из её дома без всей информации я не уйду.

Найти посёлок и сам дом большого труда не составило, всё же друг у меня в органах работает. А вот разговорить Елену Николаевну оказалось труднее. Женщина упиралась до последнего, до моего последнего слова.

– Денег ты больше не увидишь, он при смерти, и переводы больше не поступят, – шиплю я, нависая над ней.

Она не испугалась угроз привлечь её к ответственности перед судом, которым так раскидывался Лёха. Женщина не дура и понимает, что доказать нам её вину не удастся, да и наверняка подстраховалась, заметая все следы, ведущие к ней. А вот лишиться регулярных выплат она испугалась.

По дороге сюда я позвонил своему бухгалтеру, приказав выяснить всё о счетах отца и докладывать мне незамедлительно. Я и не сомневался, что он до сих пор переводит деньги этой суке за её молчание. Иначе содержать дом в таком посёлке, не имея постоянного рабочего места, а, собственно, и дохода – невозможно. Да и в таких случаях люди, почувствовав власть, будут тянуть со своих жертв деньги до последнего вздоха.

Естественно, мои догадки оправдались, и с одного из счётов отца через подставные фирмы идёт ежемесячный перевод на счёт Елены Николаевны. После его смерти всё его состояние перейдёт ко мне, а значит, и выплаты прекратятся.

– Козёл старый, – тихо ругается женщина и отворачивается. – Не знаю я ничего…

– Хватит в уши мне заливать! – рычу, схватив её за шиворот. – Иначе он выйдет, – киваю на стоящего рядом друга. – Я газ открою и взорву дом вместе с тобой и со мной. Мне терять нечего уже, – на полном серьёзе заявляю я.

Лёха молчит, может думает, что блефую, а может и не сомневается в моих словах. И не был бы он в прошлом тем ещё отморозком, притормозил бы меня. Но в органы он пришёл из незаконной группировки по своим причинам и, поняв, что быть по эту сторону ему выгодно, так и остался, помогая старым друзьям вроде меня. Как он это провернул, я не знаю, да и знать не