Предатель - Владимир Махов

На его породистом лице во время экспрессивного выступления Мамуки, полного экскурсов, отбрасывающих в прошлый век, не дрогнул ни единый мускул.

– Я уже сказал все, что думаю по этому поводу, – негромко произнес Егерь. – Мне придется труднее всех…

– Все в одной связке. Один сорвется и остальных за собой потянет, – невесело усмехнулся Мамука.

– Я тоже выделил себе непростую роль. Кто-нибудь в этом сомневается? – поднял брови Хаммер. – Знаешь ли, сдавать своих…

– Какие они нам свои? – вспылил Егерь. – Все осталось с прошлых времен, как будто ничего не случилось! Система, власть. И принцип раздачи – хрен на палочке там заработаешь. Где были эти свои, когда умирал Саранцев от передозы? А когда Бес выхаркивал легкие после декомпрессии? А Чесмен? Где были эти свои, когда его расчленял на куски эта сука – Грифон?!

– Хватит об этом. Столько раз обсасывали эту тему, – перебил его Мамука. – Я все понимаю, перестань мне объяснять прописные истины! И ценность проекта мне ясна.

– И цифра с нулями, – вставил Егерь.

– И цифра меня впечатлила, – подытожил кавказец. – Но риск… Как бы последней мыслью не стали эти самые нули.

– А ты хотел? И на елку влезть и задницу не ободрать? – улыбнулся Егерь.

– Я хочу жить, – отрезал Мамука.

– Так выбирай, дорогой. Каждый должен решить для себя, – напористо подытожил Хаммер. – Либо честно отработать свое, дождаться, пока тебя с соответствующими почестями – пинком под зад – проводят на пенсию. А что потом? До конца своих дней влачить жалкое существование, выращивая помидоры в теплицах? Это в лучшем случае. В худшем – забытый всеми ты будешь подыхать на больничной койке. Обоссанный, обосранный, с трубкой в трахее…

– Как умирал Шелест, – со вздохом вставил Егерь.

– Как умирал Шелест, – подхватил Хаммер. – И Тамбовцев, и…

– Хватит уже! Сколько можно говорить об этом? – вспылил кавказец.

– Это первый вариант, – сбавив обороты, продолжал Хаммер. – Второй предложил вам я. Выбирай.

– Слишком много условий. Даже для того, чтобы начать операцию, – нахмурился Мамука. – У меня вопрос: ты уверен, что Грифона заинтересует Адель? Девка она что надо, и в ее подготовке после интерната я не сомневаюсь, но…

– Я позволил себе несколько опередить события, – тут же отозвался Хаммер. – Адель уже у Грифона. Полтора месяца.

Установилось пауза. Потом Мамука негромко бросил:

– И девочку свою не пожалел.

– Оставь сантименты, шовинист! – поморщился Хаммер. – Она такой же полноправный член группы, как все. И получит награду соответственно – наравне со всеми. Ее, несмотря на юный возраст, уже интересуют дальнейшие перспективы. И на риск она пошла совершенно сознательно, никто ее не заставлял.

Мамука хмыкнул и бросил на собеседника странный взгляд.

– Это для меня новость, – удивился Егерь. – К тому же полтора месяца – это срок.

Он еще что-то говорил, но Дикарь его не слушал. Он молчал, разглядывал инициатора операции – холодный взгляд, в котором не таял лед, плотно сжатый рот. Слишком многое их связывало, чтобы сейчас не понять: тот решился идти до конца. Как всегда в таких случаях, закусив удила, напролом, по головам. А придется, и по трупам. Острый взгляд полузакрытых глаз Хаммера скользил по собеседникам, словно ножом вскрывая самую суть. Для него игра началась. Они все уже были в его обойме – и сомневающийся Мамука, и готовый на все Егерь. Имелось еще кое-что, о чем эти двое не знали, но догадывался Дикарь. Наверняка, у Хаммера была на примете пара ребят, способных заменить несогласных «друзей». Если что.

– Время, Мамука, – мягко напомнил Хаммер. – Ты с нами?

Дикарь нисколько не сомневался в положительном ответе. Он удивился чуть позже, когда Хаммер, провожая его, слегка озадачил словами.

– Рамзес, завтра в десять. На месте…

Тогда Дикарь недоуменно дернул плечами, не догадываясь о теме предстоящего разговора. Сейчас, опускаясь в шахте лифта на глубину, он вспоминал те мысли, которые возникли после того, как он услышал предложение Хаммера, касающееся только их двоих. На сей раз принципы друга, давно уже застывшие на нулевой отметке, четко и уверенно вошли в минус. До такой степени, что удивили Дикаря или Рамзеса – профессионала и хладнокровного киллера, чей послужной список давно перевалил за сотню, имея в строчках преждевременно покинувших грешный мир не только мужские имена.

Падение в бездну, так же, как и беспамятство, державшее Дикаря в плену больше недели, казалось, длилось вечность. Он медленно опускался на дно шахты лифта. Поверхность воды резали пули. Пенные стрелы пронзали серую муть, ища ускользающую цель. Светлый квадрат становился все меньше, все темнее. И, наконец, почти неразличимое пятно пропало, словно его слизнула тьма.

Они шли рука об руку – глубина и память. Толща воды давила сверху, не желая отпускать, также и память – не собиралась отступать, погружая его разум в те события, вспоминать о которых он не хотел. Дикарь падал, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Кто бы сомневался? Хаммер знал толк в упражнениях подобного рода – ублюдок, ведущий даже не двойную, а тройную игру, в которой так поздно обнаружился еще один, тайный смысл. Дикарю следовало лишний раз поблагодарить судьбу за то, что прозрение не стало последним, что он унес с собою на тот свет.

Самое страшное, что падая во мрак, не чувствуя собственного тела, Дикарь не переставал поражаться чувству, сопровождающему три года назад тот давний разговор. Только сейчас дайвера буквально обожгла легкость, с которой он согласился пособничать предателю. А если быть откровенным перед собой и открыто назвать вещи своими именами – то идея разделить объявленную сумму на двоих настолько захватила его, что необходимость избавиться при этом от товарищей не вызвала и тени противоречия. Более того, показалась заманчивой. От группы, которую созвучно с именем инициатора операции, они все называли Х.А.М.Е.Р. – от аббревиатуры первых букв их псевдонимов (Хаммер, Адель, Мамука, Егерь и Рамзес) – в конечном итоге должны были остаться в живых двое. Хаммер и Рамзес.

– Делить такую сумму на двоих проще, ты не находишь, Рамзес?

Сказал в то утро Хаммер и улыбнулся. И Дикарь – тогда еще Рамзес – усмехнулся ему в ответ. Они вдвоем, совсем как в былые времена, почти три года играли по собственным правилам, уже относясь к остальным как к расходному материалу. Была договоренность, что Хаммер сообщит о завершающей стадии операции, как только сочтет, что сбор информации по исследованию свойств «подземной торпеды» закончен. И как только отыщется покупатель. Ждать пришлось дольше, чем они рассчитывали. Но час икс настал чуть больше месяца назад.

– На данный момент сведений о «луче» больше чем достаточно, – соловьем разливался предатель. – Насколько мне известно, никто из окружения Грифона, исключая группу профессора, не представляет себе истинного положения вещей. Как только ты ликвидируешь наркобарона, начнется неразбериха. Заметь, в этом случае Адель вне подозрений. Поэтому часть сил ты оттянешь на себя. Но я нисколько не сомневаюсь в твоем профессионализме – ты с легкостью уйдешь от облавы. Люди Шейха наготове и ждут сигнала. Как только они его получат, остров с бункером будет захвачен. Как дальше он поступит с «лучом», нас не интересует. Деньги на кон – и мы свободны. Лишь делить сумму придется всего на два. А не на пять.