Разведчики и шпионы - Станислав Зигуненко

Впрочем, будем справедливы, вождь всех народов не поверил и другим агентам, докладывавшим, что мир стоит накануне очередной большой войны и что штаб Гитлера готовит нападение на СССР.

Не способствовало вере в донесения Зорге и то обстоятельство, что он отказался подчиниться вызову и не приехал в Москву, сославшись на то, что не может отлучиться из Токио в данный момент. На самом же деле Зорге вполне справедливо опасался, что из Москвы он уже не вернется и жизнь его может закончиться в одном из подвалов Лубянки, как это уже случилось с некоторыми его коллегами. «Рамзай», по-видимому, по своим каналам был осведомлен о таком возможном обороте событий.

В общем, в Москву он не поехал. И был по-своему прав, поскольку обстановка вокруг продолжала накаляться, а важные события следовали одно за другим в нарастающем темпе.

Известно, что 18 ноября 1940 года «Рамзай» доложил Центру: «На германо-советской границе сосредоточено восемьдесят немецких дивизий. Гитлер намерен оккупировать территорию по линии Харьков – Москва – Ленинград».

Полгода спустя, а именно 5 марта 1941 года, он уточнил: «Прибывшие сюда представители Гитлера говорят о том, что война начнется в конце мая. Германия сосредоточила против СССР девять армий, состоящих из ста пятидесяти дивизий».

Еще одно донесение, от 20 мая 1941 года, гласило: «Нападение на СССР произойдет 20 июня; направление главного удара на Москву». Далее, 31 мая 1941 года «Рамзай» сообщил: «22 июня Германия без объявления войны совершит нападение на Россию». И наконец, 15 июня 1941 года он радировал: «Нападение произойдет на широком фронте на рассвете 22 июня».

Однако все эти старания «Рамзая» оказались напрасны: Сталин не поверил никому. А в итоге 22 июня 1941 года Молотов в своем обращении к народу вынужден был говорить о «вероломном и внезапном» нападении. Сталин не нашел в себе сил даже подойти к микрофону.

Так или иначе, фронт в Европе быстро покатился на восток. Газеты печатали сводки, одну тревожнее другой, но «Рамзай» продолжал работать. Теперь крайне важной становилась информация о позиции Японии. Ведь в случае ее вступления в войну СССР пришлось бы вести оборону на два фронта.

И уже 3 июля 1941 года в Москву ушла обнадеживающая радиограмма: «Япония, несмотря на нажим гитлеровской Германии, пока не вступит в войну против СССР».

К ноябрю 1941 года фронт оказался в непосредственной близости от Москвы. Перед советским командованием встала дилемма: перебрасывать части с Дальнего Востока на Запад или оставить их на месте, опасаясь удара в спину?

И вот 6 сентября 1941 года в Москву пришло известие: «В текущем году Япония на Дальнем Востоке не выступит». А в начале октября 1941 года «Рамзай» уточнил: «Если до 15 октября японское правительство не достигнет соглашения с США, Япония начнет войну на юге против Сингапура. Военные действия между Японией и США должны начаться к концу года».

Эшелоны с войсками и техникой пошли через всю страну с востока на запад: свежие сибирские полки в немалой степени способствовали тому, что немцы так и не взяли нашу первопрестольную. А потом фронт и вовсе стал смещаться на запад.

Между тем с началом войны активизировала свою работу не только группа «Рамзая», но и японская контрразведка. Зорге ощутил почти физически: ищейки уже дышат ему в спину. Арест его товарищей и его самого – это лишь вопрос времени, которого остается все меньше – несколько недель или даже дней.

Он даже подготовил телеграмму с просьбой отозвать его с товарищами, перебросить их в Москву или хотя бы в Германию. Но отправить ее, а уж тем более дождаться ответа «Рамзай» не успел. Начались аресты. Уже 18 октября 1941 года в контрразведку угодил и сам Зорге.

Его арест оказался для работников немецкого посольства полной неожиданностью. Посол даже было попробовал заступиться за своего друга. Однако японцы подготовились основательно, и те документы, которые были продемонстрированы японской стороной немецкой, повергли дипломатов в шок.

Сами же японцы оценили успех своей контрразведки по высшему разряду – свыше трех десятков ее сотрудников получили ордена и иные правительственные награды.

Следствие по делу Зорге длилось более трех лет. Японские разведчики стремились побольше разузнать о методах работы своего коллеги, умудрившегося столько лет плодотворно работать у них под носом. Японские же юристы хотели как можно тщательнее выстроить линию обвинения. Ведь позиция защиты, выработанная Зорге, была такой: «Центр инструктировал нас в том смысле, что своей деятельностью мы должны отвести возможность войны между Японией и СССР». И своей деятельностью «Рамзай» и его команда нанесли больший вред Германии, чем Японии…

Впрочем, все, конечно, знали – приговор обязательно будет обвинительным и, учитывая законы военного времени, весьма тяжелым. Действительно, суд приговорил Рихарда Зорге и Ходзуми Одзаки к смертной казни. И 7 ноября 1944 года, после трех с лишним лет заключения, Зорге был повешен. Остальные члены группы были приговорены к длительным срокам заключения. В итоге выйти на волю довелось лишь Максу Клаузену, которого после поражения Японии освободили американские оккупационные власти.

Ее звали по-разному – Рут Вернер и Мария Шульц; она же носила фамилии Бертон и Брюер, работала и дружила с Рихардом Зорге, Шандором Радо и Клаусом Фуксом, стала невольным соучастником многих событий, которые так или иначе повлияли на судьбу человечества в XX столетии.

Она родилась в 1907 году в семье германского ученого-экономиста Рене Роберта Кучински. К тому времени у Рут уже был старший брат Юрген, потом появились младшие братья и сестры. Семья не бедствовала, жила на огромной вилле, полученной в наследство.

Тем не менее, Рут рано заинтересовалась революционным движением, вступила в комсомол, а затем и в компартию Германии. Жизнь казалась ей веселым фейерверком, она могла протанцевать на празднике красных фронтовиков с восьми вечера до трех утра.

В одном из писем к брату она писала: дескать, некоторые утверждают, что на костюмированном празднике я поцеловала двадцать парней, «…но если не считать Рольфа, то таковых на самом деле наберется не больше девятнадцати».

Рольф – товарищ по партии, архитектор, друг, возлюбленный. В 1929 году они поженились. А так как работы в Германии для молодой пары не нашлось, они отправились в Шанхай, где Рут обещали пост представителя партии.

Дорога получилась долгой. Ехать пришлось поездом почти через весь Советский Союз и часть Китая до Дайрена, оттуда пароходом добрались до Шанхая.

Однако работы и тут не оказалось. Рут стала изнывать от вынужденного безделья. Единственной отрадой стало знакомство с американской писательницей Агнесс Смедли, корреспонденткой газеты «Франкфуртер цайтунг». Она-то и свела Рут с «одним товарищем», которому нужна была помощница. Этим товарищем оказался Рихард Зорге.