Кодекс Крови. Книга II - М. Борзых

class="p">— У нас в роду принято воздавать по заслугам друзьям и врагам. Поэтому спрашиваю у вас, как хотите получить благодарность: деньгами или услугой?

Маги удивлённо взирали на меня, не совсем понимая, о чём я. Видимо, сказалась усталость от весьма активных последних суток.

— У нас был приказ. Вы такой же боец, как и мы, хоть и служите в другом подразделении. Армия своих не бросает, — пожал плечами маг жизни, пытаясь сформулировать мысль за обоих.

— Я очень ценю такое отношение и не хотел вас обидеть своим предложением, — отступился я, — но, если вам когда-то понадобится помощь, обратитесь в спецподразделение «Комар», мы сделаем всё, что в наших силах.

Маги кивнули, мы пожали друг другу руки, и они ушли.

* * *

Госпиталь мы покидали на рассвете. Нам со Светой предоставили комплекты лекарской военной формы, другой одежды на меня в госпитале не нашлось. Двигаясь маленькой процессией по коридорам больницы, многие встречные кивали Свете, некоторые даже жали руку и благодарили. Подорожникова немного робела от подобного внимания и с растерянной улыбкой принимала похвалы. У самого выхода нас ждал пожилой лекарь с седыми волосами и бакенбардами. Взгляд его казался чуть прищуренным из-за монокля.

— Роман Сергеевич Аистов, декан лекарского факультета в Московском императорском университете, — представился лекарь, протягивая руку для рукопожатия, — восстанавливал вас после ожогов.

— Михаил Юрьевич Комарин, командир спецподразделения «Комар», — представился я в свою очередь, опуская титул и пожимая морщинистую, но крепкую руку. — Спасибо вам, чувствую себя как новенький!

Седой лекарь улыбнулся и потерял ко мне всякий интерес, с отеческой грустью взглянув на Светлану.

— Светочка, ты всё-таки подумай об учёбе! Ты же талантище! У тебя не только дар, но и чутьё! — распинался он, — я знаю, что Боря против, но я поговорю с ним ещё раз! Нельзя такой алмаз прятать от всех!

Света зарделась и придвинулась ко мне, едва касаясь плечом плеча. Она подняла на меня вопросительный взгляд, и я, догадываясь о сути вопроса, кивнул.

— Роман Сергеевич, у меня помолвка на носу. Жених обещает включить в договор пункт о моём обучении, — светло и радостно улыбнулась лекарка, — вот теперь молюсь Подорожнику, чтобы помолвка не сорвалась!

От внимания Аистова не укрылись желание Светы быть ко мне поближе и наш обмен взглядами.

— Вы уж берегите его, — улыбнулся лекарь, — не каждый отпустит такую красавицу в университет. Но, как бы-то ни было, свои рекомендации я вам подготовил и приложил благодарность за участие в ликвидации последствий прорыва от штаба Кавказского военного округа.

Аистов протянул Светлане конверт с документами и ушёл по своим делам, вежливо попрощавшись с нашей компанией.

— Свет, я тоже подготовлю такой пакет. Ты ведь на прорыве у Малых Трясинок на одном резерве работала добровольцем, — напомнил ей о событиях месячной давности, — я просто не знал, что так можно. И будет у тебя уже две рекомендации и благодарности!

— Да, по сути, благодарности и рекомендации эти только для простолюдинов имеют вес при зачислении и распределении стипендий. Мне бы они не помогли никак. Отец во все учебные заведения разослал запрет на мой приём, — девушка прижимала к груди документы, не поднимая на меня глаз, — ты мне учиться разрешил, это намного лучше любой благодарности!

Я приобнял девушку в жесте поддержки, и мы пошли на выход. Там нас ожидал сюрприз. Сюрприз этот звали баронессой Марией Петровной Белухиной, Еремеем Аристарховичем Тигровым и графом Петром Семёновичем Выдриным.

— Вот так комитет по встрече, — невольно вырвалось у меня.

— Мишенька, а ты знаешь толк в развлечениях! — попыхивая трубкой, прокомментировала Белухина, — но слегка путаешься в понятиях, солярий и крематорий — это разные вещи, — расхохоталась собственной шутке баронесса. — Усаживайтесь в авто, поедем в воздушную гавань, там моя красотка пришвартована, подкину вас в Адлер! Девочки налево, мальчики направо!

Баронесса громогласно командовала, словно маршал на параде, но получалось у неё столь внушительно и гармонично, что все невольно подчинялись. Я даже не успел опомниться, как мы с Выдриным и Тигровым оказались в одном авто, а девушки с Белухиной в другом.

— Мы, конечно, одним дирижаблем полетим, но девчонок быстро не жди, будут поздно и пьяные! — прокомментировал Тигров разделение полов. — Цветник у тебя, однако, экзотический, но и нам есть о чём поговорить.

Всю дорогу до воздушной гавани мы наслаждались неспешной беседой. В машине витал лёгкий запах табака, дорогого коньяка и кожаного салона. Ехать было приятно, дорога да и серпантин практически не ощущались. Выдрин и Тигров рассказали про волну допросов, прокатившуюся вчера по Адлеру. Сам Выдрин поднял тревогу, когда мой мобилет утром оказался всё так же недоступен. Ночью он решил, что я остался у какой-то красотки и выключил устройство, чтобы не беспокоили.

Утром граф связался с Тигровым и Белухиной, а те в свою очередь обратились в местный штаб Министерства обороны, где им сообщили, что я в госпитале при смерти. Прежде чем рвануть сюда, всем по очереди пришлось пройти допрос в Имперской службе безопасности. И вот теперь мужчины ждали от меня объяснений. Судя по тому, что шутка про солярий-крематорий ими не была поддержана, они были не в курсе подробностей моих приключений, в отличие от Белухиной. Умнейшая женщина, девушек забрала и дала возможность объясниться по-мужски с деловыми партнёрами.

Я вкратце обрисовал ситуацию, слегка подкорректировав детали про изменение уровня дара и его прогресса. Сюда же в копилку добавил, что последний раз дар мне проверяли ещё до смерти деда, то есть два года назад. А у меня за последний месяц событий было столько, что у некоторых на всю жизнь хватит. Поэтому изменение уровня дара меня не удивило. Удивило, что меня без суда и следствия в крематорий потянули. Всё же аристократ какой-никакой, хоть и под личиной Виноградова.

— Вот это как раз не удивительно, — отозвался Тигров. — Двоедушники в разное время много бед натворили. Под влиянием иномирных душ аристократы такое творить начинали, что у видавших виды виски седели. Кому дадено больше, с того и спрос соответствующий!

— Да и если разобраться, то у народа уже давным-давно свои признаки двоедушности бытуют, основной из которых крайний эгоизм. Попаданцы все наверх лезут по головам, не считаясь с жизнями окружающих. Их благо превыше всего! А вы, уж простите, Михаил, за сравнение, ну никак на злобного одержимого не тянете, — пожал плечами Выдрин. — Настоящий одержимый вцепился бы в наследство Виноградовых зубами, а вам хоть бы хны. Ищете достойного. Настоящий одержимый людей не бережёт, а про вас уже среди вояк такие байки ходят, что диву даёшься. Ну и последнее, но немаловажное, как вы обошлись с побеждённым родом. — Выдрин откупорил бутылку армянского коньяка из минибара в автомобиле и разлил по снифтерам. — В высшем свете ничего не утаишь. Информация о победе Комара над Крысой стала достоянием общественности на следующий день. Так вот абсолютное большинство самых обычных аристократов просто уничтожило бы семью Крысина с детьми и влило в свой род их экономические активы. Но не вы!

Выдрин отсалютовал мне снифтером, переглянувшись с задумчивым Тигровым нечитаемыми взглядами.

— Прежде чем ехать по приглашению Белухиной, я перепроверил информацию по семье Крысина, — честно признался Выдрин, ожидая от меня какой-либо реакции, но я в принципе согласен был с его действия. Сам предпринял бы тоже самое, — я бы не стал вести дела с человеком, способным вырезать женщин и детей.

Выдрин залпом выпил алкоголь и налил себе ещё. Тем временем Тигров отпил и продолжил разговор за Выдрина.

— То, что я сейчас скажу, будет сказано один раз и, надеюсь, не выйдет за пределы этого автомобиля, — Еремей Аристархович обвёл тяжелым взглядом нашу честную компанию, — перед допросом мы пообщались с Петром Семёновичем по душам, потом с Марией Петровной и даже послушали сообща одного из очевидцев, описавшего некоторые личные моменты связанные с вашей родовой войной, — стараясь подобрать максимально нейтральные слова, объяснял Тигров, — в общем, мы пришли к выводу, что если в вас каким-то образом и попала чья-то душа, то это душа исключительно благородного человека с весьма редкими даже для этого мира понятиями чести. Поэтому если будет объявлен открытый процесс, то мы будем свидетельствовать исключительно на вашей стороне!