Поединок двух сердец - Кэти Максвелл

— Вы слишком драматизируете. Мэри сама признала, что уже, так сказать, пускала лорда Джергена в свой сарай. Никакой трагедии не приключилось бы, если бы она вновь повела себя с ним любезно. В этом случае он хотя бы смолчал. Теперь все уничтожено. Теперь ей никогда не выйти замуж.

Внезапно тон миссис Пиблз изменился — ее осенило, что история может возыметь и другие последствия.

— Вы и меня уничтожили! Вы погубили мою репутацию! — Слезы появились в ее глазах. — Такой кошмарный скандал непременно окажется во всех газетах. Завтра все будут говорить только об этом. Я не смогу больше показаться на людях. — Она громко разрыдалась.

Джейн взяла ее за руку.

— Моя дорогая тетушка, пожалуйста, не принимайте все так близко к сердцу.

Миссис Пиблз вздрогнула и отбросила ее руку.

— Не смейте называть меня тетушкой. Я вам не кровная родственница. Вы все — чужие мне люди. Пока вы не приехали, у меня все было хорошо. Хотела бы я никогда не встречаться с вами. И завтра же чтобы и духу вашего не было в моем доме. Убирайтесь обе, вы, Джейн, и ваша потаскушка-сестра.

— Мэри не потаскушка! — сверкнув глазами, сказала Джейн. — Я не позволю вам говорить подобное о ней!

— Да ну? — воскликнула миссис Пиблз. — Позвольте мне объяснить вам кое-что прямо сейчас. Ни один мужчина не возьмет ее замуж. Она — испорченный товар. Она спала с другим. Любая женщина, которая настолько глупа, что позволяет мужчине прикоснуться к себе до замужества, заслуживает того, чтобы о ней шептались и сплетничали…

— Я не буду вот так просто сидеть и выслушивать ваши оскорбления! — попыталась осадить ее Джейн.

— Никто не возьмет ее замуж! — победно изрекла миссис Пиблз. — Никто!

— Достаточно, — громко сказал Тай. — Я женюсь на Мэри.

На секунду все замолчали.

Экипаж подъехал к дому миссис Пиблз и остановился, но никто не сдвинулся с места.

Джейн первая обрела голос:

— Тай, это идеальное решение.

— Это безумие, — сказала миссис Пиблз. — Они едва могут выносить друг друга.

— Думаю, я лучше знаю свою сестру, чем вы, — сказала Джейн.

— Если бы вы знали ее так хорошо, то никогда не привезли бы в Лондон, — ответила миссис Пиблз.

— Я не выйду замуж за Барлоу. Я не выйду замуж вообще.

— Не глупите, — предупредила миссис Пиблз.

— Да, Мэри, пожалуйста, будь благоразумной, — начала Джейн.

Вместо ответа Мэри открыла дверцу кареты со своей стороны и спрыгнула на мостовую.

— Вам не понять. Я сама устанавливаю свои правила и живу так, как хочу. — И она растворилась во тьме.

Кучер, устав ждать, открыл обращенную к дому дверь. Оттолкнув его, Тай бросил свой кошелек и шляпу Джейн.

— Расплатитесь сами, хорошо?

Он пустился в погоню.

— Оставьте меня в покое, — бросила Мэри через плечо и ускорила шаг.

Тай нагнал ее и схватил за руку. Она набросилась на него, размахивая кулаками и стараясь оттолкнуть. Пытаясь защититься, он опустил голову и получил сильный удар по носу. Тогда его терпению пришел конец. Он поднял ее, перебросил через плечо, как мешок с зерном, и понес к дому миссис Пиблз.

Мэри пиналась, царапалась и пыталась его укусить. Это была та самая Мэри. Если она боролась, то боролась до конца. Но ей попался достойный противник, который был крупнее, сильнее и упрямее ее.

Миссис Пиблз ожидала их под дверью.

— Я не шучу, — предупредила она. — Я хочу, чтобы мисс Гейтс и жена моего племянника покинули дом.

Тай не остановился.

— Мы с радостью уедем, — закричала Мэри уже с лестницы, по которой ее тащил Тай.

Джейн поддержала ее:

— Я начну собираться прямо сейчас.

— Позаботьтесь и о вещах Мэри, — распорядился Тай. — Мы едем в Шотландию, и как можно скорее.

Миссис Пиблз взлетела за ними по лестнице.

— Замечательно!

Мэри подняла голову.

— Не слушай его, Джейн. Я никуда с ним не поеду.

— Пригнитесь, — скомандовал Тай.

— Пригнуться? — повторила Мэри, но вынуждена была молниеносно опустить голову, чтобы не столкнуться с дверным косяком.

Тай ногой захлопнул дверь прямо перед разъяренным лицом миссис Пиблз, прошел на середину комнаты и не слишком нежно опустил Мэри на пол. Почувствовав твердую землю под ногами, Мэри сжала кулаки и ударила его изо всех сил. Он поймал оба ее запястья. Мэри начала вырываться.

Шпильки выпали, и ее волосы плотной завесой упали на плечи. Жакет, который все еще был на ней, распахнулся, обнажая грудь. Понимая, что ей с ним не справиться, она сменила тактику, решив разыграть драматическую сцену, что-то вроде «рабыня в плену у варвара».

— И что вы собрались делать? Будете держать меня в плену, пока я не соглашусь выйти за вас замуж?

Вместо ответа Тай поцеловал ее.

Мэри была так потрясена, когда Барлоу поцеловал ее, что не могла и вздохнуть. Она широко раскрыла глаза и стала похожа на испуганного зверька. Барлоу не обращал внимания на ее замешательство. Сопротивление было бесполезно, Тай крепко сжимал ее запястья, так что ее бездействию было оправдание.

Когда Тай привлек ее ближе и обнял за талию, она поняла, что все это время, пока ей казалось, что ее руки у него в плену, она сама обнимала его за шею. Страстный поцелуй словно подхватил жар недавних ласк в парке, но сейчас ничем не сдерживаемое возбуждение нарастало с невероятной быстротой.

Господи, сопротивляться этому поцелую было все равно, что сопротивляться потребности дышать.

Язык Тая нежно разомкнул ее уста, и Мэри ответила ему такой же лаской, тихо застонав от удовольствия. Впервые пламя страстного желания разгорелось в ее душе с такой силой. Она привстала на цыпочки. Возбужденная плоть Тая, зажатая между их телами, была неопровержимым доказательством того, что он собирался делать. Если она позволит.

Мэри прижалась к Таю всем телом. Этого он и хотел. Избавляя ее от необходимости тянуться к его губам, он поднял ее и прижал спиной к двери. Она обхватила его ногами. Дверь глухо скрипнула под тяжестью их тел. Тай крепко сжимал ее в объятиях. Его дыхание обжигало ее губы, воспламеняя все ее чувства, лишая сил.

Барлоу целовал уголки ее губ, ее подбородок, ее щеки, ее веки. Он провел рукой по бедру, а затем начал поднимать ее юбки. Его пальцы ласкали обнаженную кожу над подвязками.

— Господи, как же я хочу тебя, — прошептал он.

Она тоже хотела его. Ее желание было столь глубоко, столь неотвратимо, что, казалось, не утоли она его немедленно, ее существованию придет конец.