Святой Георгий и гунны - Мурад Эскендерович Аджи

иными глазами прочитать свидетельства о событиях, последовавших после казни Григориса.

Антонио Пизанелло. Святой Георгий и принцесса Трапезундская. Фрагменты. 1436–1438. Такими увидел художник участников и свидетелей подвига святого

Память тюрков-степняков хранит драгоценнейшие детали жизни и смерти святого воина, из поколения в поколение передавались они. Например, у болгар и у сербов в день Георгия (Джурджев день) полагается резать барашка в поле, на равнине, а съедать на вершине горы: и поныне в некоторых областях поступают именно так, хотя и не знают, почему{256}. Причем режут только молодого барашка (агнца, невинную жертву)…

Объяснение обычаю можно найти в апокрифах: они сообщают еще об одном «совпадении» – убили святого на равнине, а похоронили на вершине горы{257}.

Это – очень важная деталь!

Останки епископа Григориса, размышлял я, должны быть погребенными с причитающимися почестями на самой высокой горе… Такова тюркская традиция, истоки которой на Древнем Алтае. Героев хоронили на вершинах.

Казалось бы, откуда в Центральной Европе знают эти детали? До Дербента от них так далеко… Однако, если помнить, что Центральную Европу ныне заселяют потомки тех тюрков, кто шел в авангарде Великого переселения народов, все встает на место.

Нет, я не отвергал письменные источники. Но при внимательном чтении вновь и вновь убеждался, что многое было совсем не так, как они сообщали. Не могло быть таким!

Например, Фавст Бузанд пишет, что тело мученика «люди, пришедшие с ним… перевезли в свой гавар Хабанд… на границе с Арменией, в деревню под названием Амарас»{258}. Но кто бы им отдал останки?!

Впрочем, даже если допустить невозможное, вновь вмешиваются чисто практические соображения. Они подсказывают, что столь деликатный груз просто не выдержал бы перевозку. Слишком велико расстояние, слишком долог путь в обход (прямой дороги через горы нет), слишком уязвимы останки для кислорода и других природных факторов{259}.

Фавст Бузанд сообщает, будто Григориса «похоронили около той церкви, которую построил дед Григориса первый Григорий, великий первосвященник армянской страны. И каждый год народы этих стран и гаваров собираются в этом месте и торжественно празднуют день, посвященный памяти его подвига»{260}.

Как это совместить со словами Моисея Каганкатваци о том, что уже в V веке место захоронения великого святого «было предано забвению»? Автор, не скрывая, пишет, что, когда «благочестивый Вачаган, царь агванский… возжелал обрести мощи святого отрока Григориса», могилу праведника не могли найти. Никто не знал, где он погребен.

Место гибели помнили все. А вот где каждый год праздновали день, посвященный памяти подвига, забыли. Не странно ли?..

Похоже, Амарас, как и «подножие холма Палатинского», возник и утвердился в истории по воле сильных мира сего.

Об обретении мощей святого Григориса в Амарасе объявили при Вачагане III Благочестивом. У царя Кавказской Албании «было сильное желание обрести мощи святого отрока», – сообщает летописец{261}. И на то были свои причины.

Вачаган пришел во власть на излете V века (487–510).. Уже ушел из жизни Аттила – последний царь всех гуннов. Начались жесточайшие раздоры среди тюрков Европы. Для Кавказской Албании наступили трудные дни, начался новый передел мира, трагедией отозвавшийся не только в этой стране. Персия и Византия разорвали на двое Армению. Власть Аршакидов в Армении пала, чем не преминула воспользоваться Византия.

Молитва. Деревянная скульптура. Деталь алтаря

Гробница Аршакидов – царей Армении. Деталь храма. Село Ахцк. Армения. IV в.

Армянская и Албанская церкви, не принявшие решения Халкидонского собора, становились изгоями в церковном мире. Византия объявила своих бывших наставников еретиками, а их взгляды – ересью. Запад сам создавал «кумиров», новые обряды, новые теории. Единая Вселенская церковь, колыбелью которой был Кавказ, теряла влияние и давала глубокие трещины.

Сначала в ее разрушении преуспевали греки, они переписали Библию, дабы оправдать свои нововведения{262}. Потом реванш взяли католики, исправившие всю мировую «историю» в угоду Риму.

Теологический спор перерос в войну. Для Запада то был бой за власть в средневековой Европе, за лидерство в геополитике, за обретение имущества и земель. Падение Византии и восхождение Рима – это этапы невидимой войны, которая превращала власть религии в религию власти… А точнее, в трагедию духа.

Усилиями Геласия I утверждалась формула власти: papa a nemine iudicatur (над папой никто не вправе вершить суд). Именно в это время и сформировался принцип о примате папы. Напомню, при Геласии I, возглавившие Западную церковь, «папство уже рассматривало себя источником любого права и стержнем истинного учения». Стремление папы стать наместником Бога на земле не знало границ, оно определяло его роль в геополитике.

Что мог предпринять в такой ситуации Вачаган Благочестивый? Он, насильственно обращенный в зороастризм при персидском правителе, был пленником обстоятельств. В горниле страданий рождалось его благочестие.

Придя к власти, Вачаган отрекся от чужой веры. Царь вернулся к Богу Небесному. Только на его помощь и оставалось рассчитывать правителю. У Кавказской Албании для борьбы с мощным противником не было ничего – ни ресурсов, ни союзников. В Кушанском царстве, откуда не раз приходила помощь, династия Аршакидов уже угасла{263}. И на Кавказе их власть иссякала.

Монастырь Амарас. Нагорный Карабах. Фото Игоря Дымова

Спасти страну могло только чудо. Тогда и объявил благодетельный царь свое «сильное желание обрести мощи святого отрока». Во все концы его владения разослали приказ священнослужителям – «поститься и просить у милостивого Бога даровать нам мощи блаженного Григориса».

Благочестивый правитель не сомневался, что молитва будет услышана. Так и случилось. Голоса с неба, вещие сны, видения и знамения, направляли поиск. И желанное чудо произошло! Оно подарило набожному монарху «духовное и сверхъестественное сокровище». Найденные безымянные останки объявили мощами святого Григориса{264}.

Увы, ни искреннее благочестие, ни «великие и славные дары, какими не был еще одарен никто из его предков, из предшествующих ему царей» не помогли Вачагану – он стал последним Аршакидом, правившим Кавказской Албанией. Власть царей с алтайской родословной на Кавказе пресеклась. Как напоминание о ней осталась часовня, возведенная благочестивым монархом в память о святом Григорисе.

…Так рассказывает эту историю Моисей Каганкатваци, живший в VII веке. Что здесь – правда, а что нет, судить трудно. Часовня сохранилась, она под алтарем церкви, возведенной в Амарасском монастыре. А вот само захоронение археологи искали долго и безрезультатно.

Начиная с 70-х годов ХХ века, пользуясь указаниями древних авторов, здесь проводил раскопки профессор Р. Б. Геюшев. Казалось бы, удача улыбнулась исследователю. Надпись на камне указывала, что перед ним могила, которую он искал. Однако погребение… не соответствовало ни христианским, ни тюркским обычаям. «Скелет находился в круглом ящике. Костяк лежал в скорченном виде (везде выделено мною. – М. А.)». А надпись на армянском языке, как вполне логично предположил исследователь, была высечена, видимо, позднее{265}.

Деревянная скульптура. Пермская государственная художественная галерея

Жестокое разочарование. Однако в науке приняты иные оценки: отрицательный результат – тоже результат. Археологические раскопки развеяли версию о «захоронении» отрока Григориса в Амарасе…

И все же власть многовековой традиции оказалась сильнее научных заключений, в монастырь по-прежнему стекаются толпы паломников. Место, где люди молятся, наполняется добрыми чувствами. И чем больше паломников приходит в Амарасский монастырь, тем святее становятся они и само место.

Справедливо замечено: «Чудеса там, где в них верят, и чем больше верят, тем чаще они случаются». Пусть так и будет.

Селение Джалган

Могила святого воина – самое почетное в Джалгане место. Оно рядом с мечетью. Когда-то над могилой возвышалась часовенка. С веками она разрушалась, ее восстанавливали вновь – сейчас лишь стены остались