Герои - моя слабость - Сьюзен Элизабет Филлипс

– Ты все о себе! А как насчет меня? И с каких это пор ты считаешь, что заниматься сексом без презерватива в порядке вещей?

– Я вовсе так не считаю, черт побери. Просто у меня нет привычки таскать их с собой в кармане.

– А напрасно! Взгляни на себя. Да тебе противопоказано выходить из дома без дюжины презервативов! – Энни сокрушенно покачала головой, зажмурилась, а когда снова открыла глаза, добавила куда спокойнее: – Просто уйди. Я не могу больше тебя видеть.

Жена десятки раз говорила ему почти то же самое, но выглядела обычно взбешенной, Энни же казалась усталой.

– Я не могу уйти, Энни, – осторожно возразил Тео. – Я думал, ты это понимаешь.

– Разумеется, можешь. И уберешься отсюда. Немедленно.

– Ты вправду думаешь, будто я уйду, оставив тебя ночью одну, после того как в тебя стреляли?

Энни недоверчиво нахмурилась, глядя на него. Тео ожидал, что она снова начнет топать ногами или швырнет в него подушкой, но Энни лишь произнесла:

– Я не хочу видеть тебя здесь.

– Знаю.

Скрестив руки на груди, она обхватила себя за плечи.

– Делай, что хочешь. Я слишком расстроена, чтобы спорить. Спать будешь в студии, поскольку я не намерена делить с тобой свою спальню. Ясно? – В следующий миг она исчезла в спальне, громко хлопнув дверью.

Тео отправился в душ. Выйдя из ванной, он обвел глазами стол с грязной посудой. Поскольку ужин готовил он, убирать следовало Энни, но Тео не придавал значения подобным мелочам. В отличие от человеческой жизни, уборка кухни – задача с простым решением, у которой есть начало, продолжение и конец. Совсем как в книге.

Утром, вставая с постели, Энни едва не споткнулась о Ганнибала. Похоже, вдобавок ко всему ей достался кот по совместительству, с неполным рабочим днем. Накануне, перед тем как заснуть, она считала и пересчитывала дни последнего месячного цикла. По идее, она не должна была забеременеть, но «по идее» еще не гарантировало безопасности. Кто знает, может, она носила в себе дьявольское семя. И если так случилось… Энни не могла даже думать об этом.

Она верила, что освободилась от тяги к фальшивым героям, задумчивым мрачным красавцам, имевшим над ней мистическую власть. Но нет. Стоило Тео проявить самую капельку интереса, и она тотчас растаяла – закрыла глаза и раскинула ноги, словно тупоголовая героиня дешевого романа. Как глупо. Быть может, ей хотелось несбыточного, но она всегда мечтала о детях и о счастливой семейной жизни, которой у нее никогда не было. Всякому ясно, что с порочными бесчувственными типами вроде Тео семьи не создашь. И все же она, не долго думая, наступила дважды на те же грабли, будто минувшие восемнадцать лет не прибавили ей ума. Только на этот раз удар вышел еще сокрушительнее, аж искры из глаз посыпались. Она угодила к Харпу в сети не потому, что тот с дьявольским коварством расставил ловушку, а потому, что сама бросилась к нему с распростертыми объятиями.

Энни хотела добраться до чердака раньше Тео. Услышав шум воды в ванной, она достала из чулана стремянку и перенесла ее в студию. Тео уже застелил постель, а куклы выстроились в ряд на полке под окном. Пристроив стремянку в кладовке, Энни вскарабкалась наверх и открыла дверцу, ведущую на чердак. Потом осторожно просунула голову в дыру, откуда тянуло холодом, и посветила захваченным с собой фонариком, но увидела только провода да балки.

Еще одна дорожка уткнулась в тупик.

Шум воды в душе внезапно смолк, и Энни прошмыгнула на кухню. Поспешно насыпав себе в тарелку овсяных хлопьев, она украдкой отнесла их в спальню. Ей вовсе не хотелось прятаться в собственном доме, но одна мысль о встрече с Тео приводила ее в ужас.

Лишь когда Харп покинул наконец коттедж, она вспомнила о рисунке, который Ливия сунула к ней в рюкзак. Достав свернутый трубочкой лист плотной бумаги, Энни разложила его на столе и разгладила. Девочка воспользовалась черным фломастером, чтобы нарисовать три фигурки, похожие на спичечных человечков, – две большие и одну маленькую, с прямыми, как палки, волосами. Эта третья фигурка съехала к самому краю листка. Под ней Ливия вывела большими корявыми буквами свое имя. Две другие фигуры остались безымянными. Одна, одетая в красную цветастую рубашку, лежала ничком. Другая стояла рядом, вытянув вперед руки. В самом низу Ливия старательно накарябала печатными буквами: «СЕСВОБ».

Энни внимательнее присмотрелась к рисунку и вдруг заметила, что у самой маленькой фигурки нет рта.

СЕСВОБ. Что бы это значило?

Наконец Энни догадалась. Она точно не знала, что заключало в себе послание Ливии, но поняла, зачем девочка передала ей рисунок. Малышка выпустила на волю свой секрет.

Энни завела «рейнджровер» в гараж Харп-Хауса. Размышления о рисунке Ливии помогли бы ей отвлечься от тягостных мыслей о нежелательной беременности, если бы не тревожное чувство, вызванное картинкой. Похоже, девочка пыталась о чем-то рассказать. Энни хотелось показать листок Джейси. Возможно, та сумела бы разгадать смысл рисунка. Но уговор есть уговор, нельзя нарушать слово, даже данное четырехлетнему ребенку.

Затворив дверь гаража, Энни побрела к краю подъездной дорожки. Она добралась до Харп-Хауса раньше Тео. Посмотрев вниз, она заметила на берегу его одинокую фигуру, выделявшуюся черным силуэтом на фоне свинцовой морской глади. Он был, как всегда, без шапки, одна лишь черная замшевая куртка защищала его от ветра. Наклонившись, он разглядывал озерцо, оставленное приливом. Потом наконец выпрямился и замер, глядя на океан. Интересно, о чем он думал? Замышлял какую-нибудь мерзость? Вспоминал покойную жену? Или раздумывал, как избавиться от неудобной женщины, которую, возможно, случайно обрюхатил?

Тео не собирался ее убивать. В этом Энни не сомневалась. Но он мог при желании причинить ей боль множеством способов. Ей следовало держать ухо востро, зная за собой слабость романтизировать мужчин вроде Тео. Прошлой ночью она занималась любовью с призраком. С фантазией, созданной воображением восторженной любительницы чтения.

Вымыв посуду, оставшуюся после завтрака Джейси с Ливией, Энни привела в порядок кухню. Ни мать, ни дочь так и не показались. Закончив уборку, Энни отправилась их искать.

Ливия с матерью жили в противоположном от башни крыле дома, в комнатах, которые занимала прежняя домработница. Энни долго петляла по коридору в задней части дома, пока не поравнялась с закрытой дверью в самом конце. Она негромко постучала.

– Джейси?

Ответа не последовало, и Энни постучала снова. Она взялась было за ручку, собираясь войти, когда дверь отворила Ливия. В самодельной бумажной короне, надвинутой так низко на глаза, что оттопыренные ушки торчали в стороны, малышка выглядела очаровательно.

– Привет, Ливия. Мне нравится твоя корона. – Ливия проявляла интерес к Энни, лишь когда та приносила с собой Плутовку. Не увидев куклы, девочка разочарованно поникла. – Плутовка легла вздремнуть, – объяснила Энни. – Но, уверена, она захочет навестить тебя позднее. Мама с тобой?