Акушерка Аушвица. Основано на реальных событиях - Анна Стюарт
Шрифт:
Интервал:
– Там! – крикнула Янина, указывая на дальнюю часть лагеря.
Эстер оглянулась и увидела, что крематорий IV охвачен пламенем. Это было не обычное пламя, выбивающееся из труб, питаемых человеческими телами, но дикое, неугасимое пламя.
– Это бомба? – спросила она, но женщины, которые уже стояли на улице, покачали головами.
– Нет, не бомба… Если только она не была установлена внутри…
Эстер огляделась вокруг. Раздавались дикие крики, немцы и охранники-эсэсовцы бежали со всех сторон. За горящим крематорием группа заключенных прорезала ограду и бежала к лесу. Охранники уже мчались за ними, спустив собак. Собаки с возбужденным лаем неслись за своей добычей, лязгая зубами.
– Это зондеркоманда крематория, – сказал кто-то. – Они несколько месяцев планировали бегство и вот решились.
Эстер видела, как первые беглецы достигли леса раньше собак. Оставалось лишь надеяться, что лес достаточно густой, чтобы у них был хоть какой-то шанс скрыться. «Беги! – мысленно подгоняла она беглецов. – Беги! Карабкайся! Прячься!» Но им самим уже пришлось нелегко. Другие охранники набросились на них и принялись с криками разгонять узников по баракам. Клара вот-вот найдет маленького Исаака.
Эстер охватил гнев яростный, как пламя крематория IV. Она не смогла защитить Пиппу от злобных нацистов, но для Исаака делает все, что в ее силах. Взгляд ее упал на постоянную груду трупов возле барака. Сверху, как зловещая вишенка на торте, лежало тельце младенца, умершего ранним утром. Осмелится ли она? А что ей терять? Оглядевшись вокруг, она направилась к бараку и в последний момент схватила маленькое тельце, безжизненное, вялое и холодное. Эстер содрогнулась, но Аушвиц лишал людей всех нормальных чувств. Сейчас самое главное было спасти живого ребенка.
За ее спиной охранники разгоняли людей по баракам. Янина изо всех сил пыталась уберечь пациентов от хлыстов, щелчки которых разносились в осеннем воздухе. Теперь их наверняка запрут, но вчера Грезе вручила Кларе бутылку шнапса за какие-то услуги, о которых Эстер не хотела и думать. Оставалось лишь надеяться, что шнапса достаточно, чтобы капо засела в своей комнате. Это могло сработать. Если все получится, они смогут убедить Клару, что бедный мертвый младенец и есть сын Наоми.
– Быстрее!
Эстер подбежала к Наоми, забрала у нее Исаака и сунула в руки крохотный труп. Наоми взвизгнула от ужаса, но она была умной девушкой. Когда в бараке с ругательствами появилась Клара, Наоми быстро кивнула Эстер. Ана, стоявшая рядом, тоже все поняла, и обняла Наоми, которая с мастерством опытной актрисы разразилась рыданиями.
– Что тут? – заметив страдания Наоми, резко спросила Клара.
Эстер, прижав к груди маленького Исаака, забралась под нижние нары и отползала все дальше. Под нарами было тесно и влажно. Здесь скапливались жидкости множества больных женщин, но впервые Эстер была этому рада – Клара ни за что не полезет в такую грязь.
– Покажи! – рявкнула Клара.
Выглянув из-за других женщин, которые забрались на нары, чтобы скрыть ее от глаз, Эстер увидела, как капо выхватывает из рук Наоми ребенка. Она затаила дыхание. А вдруг Клара узнает труп, выброшенный на улицу утром? Похоже, не узнала.
– Мерзкая маленькая тварь, да? Впрочем, неудивительно…
– Это от германского-то отца?! – парировала Наоми. Голос ее дрожал от слез.
– Это всего лишь доказывает, что дурная еврейская кровь не смешивается с чистой германской!
– Вовсе нет! Просто здешние условия не дали ему выжить!
– Ему? – возмутилась Клара, глядя на ребенка. – Это девочка!
Эстер затаила дыхание. Она не успела предупредить Наоми. А у той не было времени посмотреть.
– Бедная Наоми, – спокойно сказала Ана. – От горя у нее в голове помутилось. Она была так уверена, что будет мальчик. Она обещала его отцу…
Клара расхохоталась.
– Что ж, ты дважды разочаровала его, Наоми! У тебя девочка, да еще и дохлая!
Эстер с облегчением вздохнула. Исаак завозился на ее руках и уткнулся ей в грудь. Груди Эстер заболели, словно неожиданно наполнились молоком, которое пропало, когда забрали Пиппу. Но она понимала, что это фантомная боль, и дала младенцу мизинец. Он принялся сосать, а она забиралась все дальше и дальше. Оставалось только молиться, чтобы Исаак не заплакал. В бараке были и другие дети, выжившие, несмотря ни на что, но вызывать подозрения Клары было слишком опасно. Но сама Клара думала о чем-то другом. Держа трупик младенца за ножки, словно освежеванного кролика, она сунула его в руки Аны.
– Что ж, номер 41401. Полагаю, твой драгоценный рекорд пал. Наконец-то ты потеряла ребенка – и выбрала для этого свою драгоценную греческую подружку. Бедняжка Наоми! Она так тебе доверяла, а ты ее предала! Столько опыта, столько заботы, столько веры – и все впустую!
– Одного ребенка, Клара! – возмутилась Ана. – Я потеряла одного ребенка из двух тысяч и в таких… – Она обвела рукой грязный, темный барак. – Похоже, мне все же есть, чем гордиться.
– Правильно! – поддержали ее женщины, поднявшиеся на нарах.
Эстер не знала, многие ли заметили произошедшее, но твердо знала, что ее никто не выдаст.
– Не ты ли дала обет драгоценной старухе Богоматери? Похоже, она тебя обманула, Ана. Или ты обманула ее. В любом случае – ты провалилась!
Эстер было обидно за Ану, но ведь все было не так, и она ощутила прилив гордости, увидев, как пожилая акушерка смело встречает все обвинения.
– Мой «провал» куда выше твоего «успеха», Клара!
– Ну так полюбуйся на него!
Клара потрясла ребенком прямо перед лицом Аны, но Наоми вскочила и выхватила трупик у нее из рук.
– Отдайте моего ребенка. Я должна ее кормить!
Эстер в щелочку видела, как Наоми баюкает бедный трупик, укачивает его и что-то напевает. Клара какое-то мгновение смотрела на нее, потом мотнула головой и направилась к дверям.
– Вы все тут сумасшедшие! Безумцы! Тебя следовало бы наказать за это, номер 39882. Ты лишила фатерлянд ребенка – и все из-за твоей больной утробы и дурной крови!
Наоми безмятежно напевала тихую колыбельную. Клара еще раз мотнула головой и окончательно удалилась. Дверь ее комнаты захлопнулась, и в бараке воцарился покой. Наоми перестала петь и осторожно положила мертвого младенца на печь.
– Спасибо тебе, малышка, – прошептала она, накрыла крохотный трупик обрезком одеяла, села рядом и тихо позвала: – Эстер?
– Иду.
Женщины перед ней расступились. Эстер пробралась между ними. Исаак все еще сосал ее палец, словно понимал, как можно спастись. Наоми протянула руки, и Эстер осторожно положила на них ее сына. На какое-то мгновение ей показалось, что она снова отдает Пиппу эсэсовцам, но Наоми не была нацисткой, и у этого ребенка был шанс. Крохотный, но все же шанс. В темном бараке Эстер поклялась, что она спасет маленького Исаака для подруги – ведь война уже идет к концу. Она спасет его, чтобы сохранить собственный рассудок.
Глава двадцать восьмая. 30 ноября 1944 года
АНА
Ана расхаживала возле блока 24, пытаясь вернуть чувствительность ногам. Она раздобыла пару ботинок, снятых с умершей женщины благодарной матерью или, точнее, бывшей матерью. За этот
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!